Выбрать главу

- Здравствуй, здравствуй, удачливый дезертир от науки! - голосом прежнего Джонни сказал этот солидный респектабельный человек, и тридцатилетний прогал сразу исчез, и темпераментная скороговорка, все переиначивая, заставляла двигаться, переодеваться, спешить. - План меняется. Соотнесся с Семеном: велено в девятнадцать ноль-ноль явиться к нему. Есть повод собрать студенческий мальчишник. Супруга его с дочерью у тещи.

Моя драгоценная половина по сему поводу тоже не едет - дипломатия! За обретенную на сегодня свободу заплатил обязательством доставить тебя не позже, чем завтра, на предмет знакомства. А ну - в темпе, в темпе!

Ускоренный и не очень последовательный взаимообмен информацией происходил в черной "Волге", пока мы ехали по улице Горького и Ленинградскому шоссе. Начался же он сразу, едва вышИи из вестибюля гостиницы и направились к машине.

- Относительно экипажа на мой счет не заблуждайся, - оживленно балагурил Джонни. - Не собственный и даже не персональный. Принадлежит нашему НИИ, раскатывают на нем замдиректора и тетя Паша - курьер. В экстренных случаях вымаливает и наш брат, научный сотрудник. Семен предлагал свою - я отверг: самолюбие взыграло!

- А у Семена - персональная? - пошутил я.

- Господи, ну конечно! - удивляясь моей наивности, подтвердил Джонни. Семен, брат, - фигура! Говоря обобщенно, не над одним нашим НИИ шефствует. А я в НИИ - винтик, ведущий одного какого-то направления. Семен!..

Семен, милый ты мой, на третьем курсе первым по институту сталинским стипендиатом стал! И меня, как я ни отбивался, на свое повышенное довольствие поставил.

Нет, Джонни не разыгрывал, говорил он серьезно, с гордостью за товарища, - я ошеломленно спросил:

- Но ведь ты же - кандидат наук?

- А он - доктор наук! - окончательно прихлопнул меня Джонни. И еще профессор вдобавок, кроме всего прочего, майорам и полковникам лекции в академии читает.

Осваивая обрушенные на меня сведения, я только головой мотал; машинально отметив, что поток машин притормозил-придержал нас у Елисеевского гастронома, спохватился:

- Может, выпрыгнуть - прихватить чего-нибудь?

- Хочешь, чтобы нас с лестницы спустили? - иронически вопросом на вопрос отозвался Джонни. - Он и это может. Семен все может!..

Мелькнул новый пристрой дома "Известий", остался слева за мостом Белорусский вокзал, а я все пытался разобраться, понять, чем же и почему поразил меня рассказ Джонни? - сам он, подавшись вперед, негромко договаривался о чем-то с шофером. Только ли тем поразил, что Семен стал ученым, что у него высокие степени и звания?.. Конечно, в какой-то мере и этим - непросто, зная лишь исходные условия задачи и совершенно минуя долгое, сложное решение, сразу осмыслить конечный результат-ответ. Но больше все-таки не этим: за прожитые полвека был я свидетелем метаморфоз и подиковиннее, с такой амплитудой взлетов и падений, что диву давался!

Нет, меня всегда занимало и занимает, как это мы, люди, сплошь и рядом, если еще не всегда, ошибаемся в оценке ближнего - принимая подчас мишуру за суть, аплодируя пустобреху на трибуне и не понимая, что сидящий рядом молчун и есть созидатель; что колокольный звон - не сам колокол, что, наконец, с треском-блеском взлетевший фейерверк - не тот огонь, который варит сталь и согревает путника в дороге. В молодости, вероятно, ошибаемся по врожденной юношеской близорукости, когда в фокусе полагают прежде всего самого себя, что, в общем-то, естественно и проходяще; в старости - все меряя собственной, устоявшейся и жесткой меркой и мрачновато торжествуя, что под нее почти ничего не подходит. Исключение, по-моему, составляют разве что провидцы и дети:

и тем и другим все ясно, как дважды два...

- Джонни, а где вы оба были в войну?

- Да там же - в Ленинграде. Все девятьсот блокадных деньков. - Джонни ответил в своей манере, хотя слова несли иной, не шутливый смысл. - С той лишь разницей, что Семен и ломал ее, блокаду. А я кантовался на оборонно-земляных спасательных работах. Да, ты знаешь, что наше общежитие бомбой разворотило?

- Это знаю, Джошш. На его месте теперь сквер - бабушки внуков в колясках прогуливают.

- Вот, вот...

Поморгав фарами, "Волга" вошла в белый расчищенный двор и пропустила сияющую лаком министерскую "чайку".

- Видишь, и Семен прибыл, - кивнул Джонни.

- В "Чайке"? - усомнился я.

- Конечно. - Джонни покосился на меня, рассмеялся: - Что, никак не укладывается? Привыкай, привыкай...

Бесшумно сработал лифт; Джонни уверенно нажал кнопку, и массивная, обитая коричневым дерматином дверь тотчас открылась.

- Милостиво прошу, - басовито пригласил голос, вроде бы знакомый.

И все же в первую секунду мне показалось, что ошиблись адресом, квартирой.

Я ожидал встретить Семена, - посреди просторной прихожей, сматывая с шеи белый шелковый шарф, стоял высокий, стриженный под "бокс" генерал.