Кватерность (элемент четверичности) сама по себе идея необычна, играющая значительную роль во многих философиях и религиях. В христианской традиции она была вытеснена Троицей, понятием, известным и ребенку. Но идея божественной четверичности была хорошо известна в средневековой герменевтической философии, и совершенно исчезла к началу 18 в.
Девять из двенадцати снов несут в себе тему разрушения и восстановления. И ни один из них не содержит следов специфически христианского воспитания или влияния. Напротив, они гораздо ближе к примитивным мифам. Эта связь подтверждается и другим мотивом - “космогоническим мифом” (сотворение мира и человека), который возникает в четвертом и пятом снах. Ту же связь можно найти в 1-м посл. к Коринф.: здесь Адам и Христос (смерть и Воскресение) связаны вместе.
Идея Христа-Спасителя звучит в широко распространенном дохристианском мифе о герое и спасителе-освободителе, который, несмотря на то, что был пожран чудовищем, чудесным образов появляется вновь, побеждая это проглотившее его чудовище. (Можно провести сравнение со сказаниями о русских богатырях: когда богатырь побеждается злым чудищем или татарином, то мать-земля дает ему силу и он воскресает). Фигура героя представляет собой проявление архетипа, который существует с незапамятных времен.
Когда следят лишь за сюжетом повествования, то влияние архетипов ничтожно. Чтобы ощутить влияние архетипов его надо переживать. Поэтому эволюция архетипов выражается вначале в религиозных догмах, затем в литературных героях и философских категориях, а затем в представлениях и понятиях естественных наук.
Тот же вопрос возникает и о рогатой змее. В Библии встречается много рогатых животных (Откровения Иоанна Богослова), но все они четвероногие, хотя их предводитель - дракон, значение которого в греческом языке подразумевает также и змею. Рогатый змей появляется в латинской алхимии в 16 в. как четверорогий змей, символ Меркурия и враг Христианской Троицы. Но ребенок такую ссылку знать не мог.
Во втором сне возникает совершенно нехристианский мотив, содержащий воспринятые ценности в перевернутом виде - языческие танцы людей на небесах и добрые дела ангелов в аду. Эта символическая картина подразумевает относительность моральных ценностей - идея весьма революционная.
Описанные сны, вне всякого сомнения, содержат “коллективные образы” и сходны с теориями, которым обучают молодых людей в первобытных племенах в период посвящения (инициации) в мужчины. Это то самое время в их жизни, когда они узнают, что такое Бог или боги, или животные-основатели, как сотворены мир и человек, как произойдет наступление конца света, каков смысл смерти.
Все это проводит к вопросу: каков компенсаторный смысл этих снов, которым девочка придавала так много значения, что преподнесла их отцу в качестве рождественского подарка.
В этих снах не было ничего, что указывало бы на начало нормальной взрослой жизни, но было множество намеков, аллюзий на тему разрушения и восстановления. Компенсация этих снов противоположна всему, что можно отыскать в сознании девочки такого возраста. Подобные сны открывают новый весьма устрашающий аспект жизни и смерти. Атмосфера этих снов напоминает римскую пословицу: “Жизнь - это короткий сон” - в них нет ничего от радости и изобилия детства. Неведомое приближение смерти отбрасывает тень предчувствия на саму жизнь и сновидения жертвы.
С таким содержанием и были идеи, которые сны донесли до ребенка. Они были приготовлением к смерти, выраженные в коротких историях наподобие сказок, рассказываемых во время первобытных инициациях. Сообщение об этом было выражено не в терминах ортодоксальной христианской доктрины, а больше напоминало древнюю примитивную мысль.
Пример (воздействия архетипов). Существует интересная теория об испанском идальго 13 в. Раймонде Луллие, который в конце концов (после долгих странствий) добился тайной встречи с дамой, которую он обожал. Она молча расстегнула свои одежды и показала ему свою грудь, пораженную раковой болезнью. Шок изменил жизнь Луллия, в конце концов он стал выдающимся теологом и одним из величайших миссионеров церкви. В случае такой внезапной перемены можно доказать, что архетип долгое время действовал бессознательно, искусно выстраивая обстоятельства, которые привели к кризису.
Архетипические формы отнюдь не являются статическими паттернами, застывшими структурами, они динамические факторы, проявляющиеся в импульсах так же спонтанно, как инстинкты. Определенные сны, видения или мысли могут возникать спонтанно, и как внимательно их ни изучай, невозможно обнаружить, что послужило их причиной. Это не значит, что они беспричинны, причина определенно есть. Но она так отдалена или затемнена, что ее трудно увидеть. В таком случае надо ждать до тех пор, пока смысл сна не станет достаточно понятным, или пока не появится какое-либо внешнее событие, которое поможет объяснить сон.