Не столкнулся с головой? Тоже бред.
Просто жизнь моя хреново покрашена
В бестолковый поэтический цвет.
Вышло тошно? Вынь глаза — не отсвечивай.
Стало круто? Полетай мотыльком.
Не такой уж бог сегодня доверчивый,
Чтоб дарить тебе меня целиком.
Ну, подумаешь, башка перекошена.
Ну, подумаешь, на сердце два шва.
Лучше выкурим одну по-хорошему —
Нам вдвоём теперь с тобой выживать…
Был у цели — смог нализаться.
Шёл домой. Проснулся — валежник.
Накарманил цивилизаций —
Баб хотелось, как у Валледжо.
И пришлось костюмчики гладить —
Иззанозил руки об доску.
Со своим вином на оладьи —
Не хотелось баб, как у Босха.
Вот и ты лежишь эшафотом,
Зная, что я телом перевран.
Ведь на том замызганном фото
Кельта ретушировал Рембрандт.
Теофобия
Я к богу не вернусь. Ключи на полке справа.
Не мне перепевать надрывно-горловых.
Ещё бы сто монет — и я б простил Варавву,
Чтоб больше в пол не бить остатком головы.
Чтоб не терпеть взасос сопливый ультиматум.
Кто мне соврал, что жизнь бывает и трезва?
С похмелья пили квас, а я ругался матом,
Когда ты шёл к Нему. Ведь он тебя не звал!
Мне не привинтят нимб. Тебя не вклеят в складень —
Не первый ты менял бейсболку на клобук.
Я душу продавал ему всего лишь на день,
А буду и в гробу с отметиной на лбу.
И пусть младенцы спят в ладошках богородиц.
Он обещал прийти. Наверное, за мной.
Но лучше на шесте в лохмотьях в огороде,
Чем в гору под хлыстом с брусками за спиной.
Ты слишком мало знал, чтобы влюбиться в доску
В копчёную доску с нестриженым ИНЦИ.
Я не прощу ему киднеппинг по-жидовски,
Как не простил себе нелепый суицид.
Сравнения
1
Я — ваше всё (плач в зале). Да, … mea mecum…
Как Пушкин с рожками (Учебник. 5 класс.)
Как хомячки, разорванные смехом,
И Дон Жуан, залюбленный дотла.
Как еженощный сон (да-да, про лошадь),
Как новый «Форбс», где ваши имена
Не на обломках пишут — на обложках,
И каждой ляжке разная цена.
Как Броудвей, омюзикленный бредом,
Как дилижанс, в котором не трясёт.
(Пусть копирайтеры вымучивают credo,
Но под гербом навек: «Я — ваше всё!»)
Как два носка у грязной батареи,
Как два соска или как два горба,
Как труп под Роджером, вихляющий на рее,
Как Чацкий (помню: «…бля» и помню: «…бал»).
Как «жизнь свою пройдя до половины»,
Как «не с глаголами», «суглинки, чернозём»,
Как «Отче наш», как «не убий невинных»,
Как рупь на опохмел, — «я — ваше всё».
Как Ветхий Жид, мой вечный агасверстник,
Как горький макс торговой марки «Sweppes»,
Как $ (символ доллара (ещё зелёный персик)),
Как новый «Reebok», лопнувший на шве.
Как ксёндз, бормочущий свою латынь у гроба
(Молиться — то же, что просить у пули «sos!».
Брось рассуждать «жизнь/смерть/любовь». Попробуй
Не спутать пулемёт и пылесос).
Как «дважды два», как «Маша, я Дубровский»,
Как Иисус (или мы с Ним вдвоём?).
Проснись, сынок, ты намочил матроску!
«Я всё своё! Я всё своё! Я всё своё!»
2
Мне нравится, что вы больны. Не мне
Доить капитолийскую волчицу.
А кто-то с толстой сумкой на ремне
Стучится, и стучится, и стучится,
Как колокол о свой больной язык,
Как дятел, как часы до приговора
И как Клааса пепел (до росы
Мне не найти сравнений Мальдорора).
Я Вас любил. Любви не может быть,
Пока на дубе цепь не золотая.
А кто-то, перервав гнилую нить,
Плутает, и плутает, и плутает,
Как Моисей, который go down,
Как Людвиг Ван вглухую среди клавиш,
Как заяц вперехлёст своим следам
(Здесь вычеркнуть — крота уже не вставишь).
Взволнованно ходили Вы… Внаём
Сдавался только я… И проворонил.