Он покачал головой:
— То выдаёт аннигилятор — единственный экземпляр! — какой-то второсортной группе. Хотел провернуть всё тихо, без шума… А потом вдруг отправляет лучшую боевую группу, усилив её специалистами по контролю мобов.
Горькая усмешка скользнула по его лицу:
— В итоге никто не вернулся. Только короткий сигнал: «мы уничтожены объектом». После этого он впал в такое бешенство, что даже его личный гарем чуть не пострадал. Полный придурок…
Было заметно, что эта тема его действительно задевает. Он говорил всё более эмоционально:
— Он просто одержим этой своей манией убийства двойников. Система что-то нашептала ему на эту тему, какие-то обещания или пророчества… Но он никому не раскрывает подробностей. Даже мне, хотя…
Он оборвал фразу, словно сказал больше, чем собирался.
— Мы даже планировали переворот, — продолжил он после короткой паузы. — Но он… — снова недоговорённость. — В общем, мы не справляемся с ним. Особенно сейчас, когда его паранойя достигла пика.
Четверо его подчинённых, стоявших поодаль, едва заметно напряглись при упоминании о перевороте. Похоже, это была очень чувствительная тема.
— Вот теперь мы подошли к главному, — его голос стал серьёзнее. — К причине, по которой я так настойчиво искал встречи с тобой… с вами обоими.
В воздухе повисло напряжение. Было очевидно, что сейчас прозвучит что-то действительно важное — то, ради чего элитный отряд Разрушителей рискнул выйти на прямой контакт с противником, которого они должны были уничтожить.
Я чувствовал, как Кира рядом со мной слегка подалась вперёд — её тоже захватила эта странная история о безумном правителе, одержимом манией убийства двойников, и о зреющем недовольстве в рядах его подчинённых.
Благодаря эмпатии я чувствовал каждый нюанс его эмоционального состояния. Его слова буквально светились искренностью — он не пытался манипулировать или обманывать. Каждая фраза, каждая мысль были пропитаны глубокой, неподдельной правдой.
Я улавливал, как тщательно он подбирает слова, как взвешивает каждое выражение, стараясь быть максимально убедительным, но при этом не оттолкнуть нас излишним напором. В его эмоциональном фоне читалась сложная смесь надежды, настороженности и какого-то почти отчаянного желания быть понятым.
И вдруг он произнёс то, что застало меня врасплох, несмотря на всю подготовку к неожиданностям:
— Я умею анализировать, — начал он, и я почувствовал, как в его эмоциональном спектре появились нотки профессиональной гордости. — Последнее событие, то, как вы здесь оказались, как вели преследование… В этом мире нет авиации, самолёты не летают. Значит, вы тоже освоили порталы.
Он сделал короткую паузу:
— Возможно, какие-то другие виды перемещений — кто знает, какие ещё возможности скрывает Система. Но одно я знаю точно — это вы устроили переполох на базе майора Белова.
— Я не знаю, о ком вы говорите, — ответил я, и это была чистая правда. Фамилия майора мне действительно ничего не говорила.
Он понимающе кивнул, не став развивать тему:
— Да, возможно, это и не важно. — Но в его эмоциональном фоне я чётко считал уверенность в своей правоте. — Тем не менее, я уверен, что это были вы…
Он сделал глубокий вдох, словно готовясь произнести что-то очень важное:
— Моё предложение заключается в следующем — временное объединение усилий для достижения общих целей. Взаимопомощь, если хотите.
Эмпатия уловила, как тщательно он подбирал эти формулировки, стараясь избежать любых намёков на подчинение или зависимость одной стороны от другой.
— А после успешного завершения операции, — продолжил он, — я лично приложу все возможные усилия, чтобы вы больше никогда не услышали о Разрушителях. По крайней мере, как о группе, занимающейся экспансией в параллельные миры.
В его эмоциональном фоне читалась абсолютная решимость выполнить это обещание. Он действительно имел возможность и намерение прекратить агрессивную политику Разрушителей — это не было пустым обещанием.
Воздух словно загустел от напряжения. Его предложение было неожиданным, рискованным и… потенциально очень выгодным. Я чувствовал, как Кира рядом со мной обдумывает все возможные последствия такого союза.
Четверо его подчинённых, всё ещё сохранявших неподвижность в отдалении, излучали смесь надежды и тревоги — похоже, они понимали, насколько важным был этот момент для будущего их организации.
— Допустим, — я сделал паузу, тщательно подбирая слова. — На минуту предположим, что ваше предложение меня заинтересовало. Как вы представляете себе практическую реализацию?
Эмпатия улавливала, как он внутренне подобрался, готовясь к этому вопросу — похоже, он ожидал подобных сомнений.
— Ваши порталы находятся под постоянным контролем Главного, — продолжил я, развивая мысль. — Любое перемещение будет немедленно отслежено. Мой идентификатор, вероятно, висит огромными буквами в рамке перед глазами каждого оператора, отслеживающего потенциальных кандидатов в разрушители.
В его эмоциональном фоне промелькнуло что-то похожее на одобрение — он оценил точность моего анализа ситуации.
— И стоит мне только появиться в зоне видимости, как портал вместе со мной превратится в воронку…
Он поднял руку, останавливая поток моих рассуждений. В этом жесте не было грубости или нетерпения — скорее, желание внести важное уточнение.
— Я повторюсь, — его голос стал более интенсивным. — Я абсолютно уверен, что недавний инцидент на базе — это ваша работа.
Эмпатия фиксировала его непоколебимую уверенность в этом утверждении.
— А значит, попасть в ту параллельность для вас не является непреодолимой проблемой. — Он сделал многозначительную паузу. — А уже там, на месте, я смогу организовать вашу встречу с Главным. И даже обеспечить техническую поддержку при… ликвидации.
В его эмоциональном спектре появились нотки осторожности:
— Поймите меня правильно — я тоже не могу открыто проявить свою позицию. В случае неудачи мне придётся продолжать работать с ним. Но… — он излучал уверенность, — я думаю, у нас всё получится. Я знаю его больше десяти лет.
И тут меня осенила догадка — настолько очевидная, что я удивился, как не понял этого раньше.
— Вы один из той шестёрки? — спросил я прямо. — Из его ближайшего окружения?
Он просто кивнул, но эмпатия уловила целый вихрь эмоций, связанных с этим простым подтверждением. Там были и горечь от предательства старой дружбы, и тревога за будущее организации, и решимость довести дело до конца, несмотря на все риски.
Его подчинённые, всё ещё сохранявшие дистанцию, едва заметно напряглись при этом откровении — похоже, даже они не все знали о настоящем статусе своего командира. В их эмоциональном фоне читалось смешанное чувство гордости и тревоги — служить непосредственно под началом Главного с самого начала было одновременно честью и огромной ответственностью.
Кира рядом со мной чуть шевельнулась — я чувствовал через нашу ментальную связь, как она просчитывает новые возможности, открывающиеся с этим откровением. Поддержка человека такого уровня могла кардинально изменить расстановку сил.
Ситуация приобретала совершенно новый оборот. Теперь это был не просто заговор недовольных офицеров — это был раскол в самой верхушке организации Разрушителей. И нам предлагали сыграть ключевую роль в этом историческом моменте.
Глава 15
Тишина затянулась — каждому из нас требовалось время, чтобы осмыслить масштаб и значимость достигнутых договорённостей. В воздухе почти физически ощущалось напряжение этого момента — точки невозврата, после которой всё изменится.
Я первым нарушил молчание:
— Хорошо, — мой голос прозвучал неожиданно громко в установившейся тишине. — Ты прав насчёт моего желания избавиться от вашей организации.
Эмпатия уловила, как он внутренне подобрался, готовясь к объяснению мотивов.