ИВАН. До водки, мамань, у него не касаемо. Зато вот насчет женского полу…
САРПИОН. А что насчет полу-то?
ИВАН. Лиховат. Так и лущит на обе стороны. Даже попадью одну со свояченицей… не пощадил!
ЛИЗАВЕТА. Дарма такого не надо. Экой всех невест у меня поточит. (И опять посмотрела на дверь.)
ЗИНОЧКА. Лизанька, покормить бы его напоследок. Может он не емши нонче!
ЛИЗАВЕТА(ворчливо). Осталось у тебя от обеда-то?
ЗИНОЧКА. Баранину, что ты привезла, варили. Самый навар на донышке-то.
САРПИОН(Ивану, негромко). Пошуми его, далеко не ушел.
ИВАН(оживленно). В один дух!.. Мальчишкой помню, как в деревню унтером еще наезжал. Два георгия на грудях имел!
Убегает, на ходу застегивая полушубок.
ЛИЗАВЕТА(Зиночке). Тащи пока еду-то, да Зойку послушай по дороге.
ЗИНОЧКА(слушает у двери). Видать, заснула.
ЗИНОЧКА уходит.
ЛИЗАВЕТА(Сарпиону). Поговорил с женщиной-то? Износу ей нет, кто понимает.
САРПИОН. Очень мы друг дружке понравились. Оглядеться на масленой приедет. За пиджак меня отчитала — ровно веником отходила, очень приятно.
ЛИЗАВЕТА. Постом окрутим, чтоб к севу и чаду не осталось.
Иван вернулся.
ИВАН. Идет! (Скидывая полушубок, возбужденно.) Выхожу — а он приткнулся в уголочек и картуз грызет. Эх, до чего люблю посмотреть, как человека кормят. (В дверь.) Ты входи, Порфирь Петрович, ты нас не бойся!
ПОРФИРИЙ входит.
ЛИЗАВЕТА. Поешь горяченького-то, враг разноглазый. (Окриком.) Стоя, что ли, есть-то станешь?
Он присаживается к столу, потирая красные руки.
Э-эх, и на варежки себе не заработал!
ПОРФИРИЙ. Они там не нужны, тетя Лиза.
ЛИЗАВЕТА(Ивану). Дай ему свои. У меня дома вторая пара лежит.
ИВАН кладет возле Порфирия огромные, расшитые цветными шерстями, рукавички. ЗИНОЧКА вносит большую миску щей с куском мяса; валит пар.
САРПИОН(Зиночке, деловито). Ложку ему дай, а я пока хлебушка нарежу.
ЗИНОЧКА за спиной Порфирия показывает Лизавете графинчик, та грозит перстом. ПОРФИРИЙ приступает к еде. Упала вилка, ИВАН поднимает. Все очень довольны, все чем-нибудь заняты.
ЗИНОЧКА. Не торопись, не отымем.
ИВАН(Порфирию, показывая белые зубы). Ну, как, подходяще?
САРПИОН(сурово). Чево! Наша баранина в Москве известна.
ЛИЗАВЕТА. Да отвернитесь, бесстыдники… уставились в рот голодному человеку!.. Где же ты скитался-то, отступник?
ИВАН. Везде, не мешай ему, мамань!
САРПИОН. Его жизнь прописать, целый альбом нужно!
ИВАН(стоя, облокотись на стол). В Америке не бывал, Порфирь Петрович? (И опять зубы блеснули в улыбке.) Сказывают, там-то на ходу быка жарят. Заливают, поди, а?
ПОРФИРИЙ(внезапно, кладя ложку). Только вы меня не бойтеся. У меня документ выдан. За подписями. (И в молчании начинает суетливо рыться в карманах.)
ЗИНОЧКА. Ешь, ешь, простынут.
ЛИЗАВЕТА. Нам-то нечего бояться, мы дома у себя. (Вдруг.) А ну, покажи свои подписи!
ПОРФИРИЙ отдает бумагу. Он ждет, стоя, пока ЛИЗАВЕТА и САРПИОН с ИВАНОМ , из-за ее плеча, исследуют документ.
ИВАН(на ухо). Ты, мамань, перво дело на печать гляди. Ежели с воска, там жирок кругом видать.
ЛИЗАВЕТА(отдавая документ). Доедай, Марфа бы не вошла.
ЗИНОЧКА становится у двери. ПОРФИРИЙ принимается за еду. Ревниво:
Заграница-то, небось, красивше нашего?
ПОРФИРИЙ с набитым ртом только рукой махнул.
Не ври, не ври. Сахар-то везде сладкий!.. Чем кормился-то?
ПОРФИРИЙ оторвался от еды, поднял голову.
ИВАН. Маманя интересуется, специальность-то твоя какая?
ПОРФИРИЙ. Всякая! Окна мыл, монтером тоже… Покойников из морга отвозил, пока не уволили… Сами жрать хотят!
САРПИОН. Понимаю. Ништо от рук не отваливалось… А, скажем, механиком в кино не доводилось?
ЛИЗАВЕТА наступает валенком на сарпионов сапог.
ПОРФИРИЙ. Все прошел, всего рукой касался. (Отодвинув пустую миску.) Марфа-то Касьяновна шибко гневается на меня?
ЛИЗАВЕТА. Боле всех ее опасайся. Ведь она тебя на коленях нянчила, Порфишка!
ПОРФИРИЙ. Вспомнишь ее на чужбине, и будто на родине побывал… Что же, папаша-то один, значит, с хозяйством управляется?
Все переглянулись. ПОРФИРИЙ достает из кармана вещицу в вощеной бумажке.
Я ему трубочку в подарок привез.
САРПИОН. Это Петру-то Андронычу трубочку?
В молчании трубка идет по рукам.
ИВАН. Чистая работа, не подкопаешься…
ЛИЗАВЕТА(уже осторожнее.) Да ведь нету на свете Андроныча-то твоего. В девятнадцатом белые его постреляли. В председателях у нас ходил.
ПОРФИРИЙ растерянно встает и снова садится.
И помиловали б, признайся он, что сын-то в белых. Да ему, вишь, стыдно стало, промолчал.
САРПИОН(отдавая трубку). Так что кури сам, затягивайся и копи деньги, Порфирь-Петров!
ПОРФИРИЙ опускает голову и закрывает рукою свой единственный глаз.
ЗИНОЧКАи сзади СТЕПАН.
ЗИНОЧКА. Марфа Поташова провожает…
СТЕПАН. Уходи, Порфирий. Завтра придешь, мы ее подготовим.
ПОРФИРИЙ. Может, сразу мне все до конца принять? Сердита да не зла.
ЛИЗАВЕТА. Губы у ей трясутся, как о тебе заговорит. Уж больно Верку-то обожала…