Я ненавижу такие тела.
И очень даже люблю ненавидеть.
Дайте подумать,
Как бы вас посильнее обидеть?
Может в пузо выстрелить с обреза?
Мы ведь вам явились антитезой
И пришли на праздник ваш убогий,
Проскользя по ледяной дороге,
Чтоб показать противоборство сил,
Играющих друг против дружки во вселенной.
Вы не такой уж и нетленный…
Бля. Да это ж про меня песенка практически. Это я иду к Витосу, самовару с говном, чтобы завалить его. Надо будет ещё накачать их треков. Очень в тему. Впереди поскользнулся и упал прохожий мужик. Портфель, пальто. Приличного вида. Как-то долго поднимается. Не отбил себе ничего? Надо всё-таки спросить. Человек человеку не враг же. Если только речь не о человеке-пердоплёте Мармеладе.
— Всё в порядке?
— Да. Спасибо, — мужик сверкнул в жёлтом тусклом свете благодарным взглядом, отряхиваясь.
— Очень скользко.
— Да. Очень.
Вроде всё ок, нормальный мужик, не пьяный. Иду дальше. Хорошо быть вежливым. Приятно. Не то что этот конченый мудак Виталя. Он в жизни не сказал ни одного вежливого слова. То удивительное существо, за которое было стыдно самому последнему нарколыге, за его поведение на людях. Ему все обязаны были заранее, хотя это он денег был должен всем, но по итогу почему-то должны именно ему. Мир крутился вокруг него, а он лишь загрязнял этот мир. Жидко срал на окружающих со своей весёлой карусели, разбрызгивая понос под действием центробежной силы. Эгоизм — это неправильно сказано. Мега-нарциссизм плюс тонна отвратительных привычек. Пиздостудень. Коллекция всего самого противного, омерзительных повадок, какие только существуют на свете. Уникум днища. Монстр. Даже не злодей. Про злодеев фильмы снимают. А таких надо просто мочить чем-нибудь увесистым. Его бы надо кувалдой, мотыгой убивать или дрелью дырок насверлить в башке, но жаль долго возиться придётся. Пистолет надёжнее. Сто метров и чрезвычайный гондон Мармелад помрёт.
Последняя прямая, продуваемая ветром. Ледяная крупа в морду. Так, вот тут натяни шарф повыше — в подъезде камеры Всевидящего Ока. Ветер натурально воет, как собака. Сраная метель. Но ничто тебя не остановит, пусть даже тут метеорит упадёт. У тебя цель. Высшая, какая только может быть. Смерть гниложопому упырю. Смерть. Смерть. Смерть. Код замка записан — 6, 2, 0, 3, 9, отлично, дверь открылась. Лифт. 7-й этаж. Ну. Вдохнул. Выдохнул. Вдохнул. Выдохнул. Накрутил глушитель. Предохранитель — снял. Помнишь, что нужно говорить, он же не откроет просто так? Да. Помню. Хорошо.
Постой немного. Слышно музыку у него в квартире, как обычно, ужасная шняга громыхает басами. Он точно дома. Жми на звонок. Ещё позвони несколько раз. Типа ты сердитый. Ждём. Ничего. Не открывает. Наебенился может и отключился? Ещё звони. Есть! Идёт, скотина. Тяжёлый топот пяток за дверью.
— Чё надо?
— Сосед снизу!
— Чё надо?
— Хватит шуметь уже, мне завтра на работу вставать!
— Пошёл на хуй!
— Сам пошёл! Слышь! Прекращай свою вечеринку, козёл! Я щас ментов вызову, если не прекратишь шуметь!
Сработало. Открывает. Вот оно, поросячье рыло Мармелада, пока самоуверенное. Нааа, по наглому ебальнику, ствол в лоб. За шкварник и вглубь вонючей хаты. Грохочет музыка. Вроде никого, кроме него. Пинком, подсрачником подальше в угол. Стреляй! Раз, два, три, четыре. Ползёт, сука. Ещё стреляй. Раз, два, три. Орёт. Визжит, в натуре как свинья. Ещё стреляй! Раз, два, три, четыре, пять, шесть. Щёлк-шёлк.
Хорошо взял кулеврину на двенадцать патронов. Ещё один в стволе. Всё исстрелял. Есть запасная обойма. Вот ведь живучая мразь. Дёрнулся! Вставляй вторую обойму! Нет. Всё. Не надо. Сдох. Это конвульсии. А ты ещё нож хотел брать. Да нож бы утонул в слоях виталиного сала. Тут надо гарпун метать, а не нож. Бронебойные патроны и самозарядную винтовку Педерсена надо было нести на бегемота.
Ну вот и нет Витали. Кончилась его витальность. Нелепо сложился вонючим мешком, мусорным пакетом нечистот, что пожирал и колол в себя, скопил за жизнь, если можно назвать это жизнью. Из дырок течёт тухлая отравленная кровь, чёрная, как грязь. Фу. Полегче стало. Как будто разрядился не только пистолет, а и сам. Не так страшно, как представлялось. Больше нервяка было. До. А сейчас даже хорошо. Да. Определённо. Сейчас похорошело заметно. Мир стал не замечательным, конечно, но явно лучше без одного явного ублюдка. Вырубай эту музыкальную похабщину, иначе она всю ночь шарманкой будет играть. Вот так. Надо уходить отсюда. Свет ещё выключи. Пока, Мармеладик, ты наверное уже в аду, на вертеле начинаешь первые круги наворачивать из миллиардов назначенных. “Крутиться надо!” — как ты говорил. Вот и покрутись там. Всё. Пошли.