К нашему счастью и одновременно несчастью, дорогу для мусоровозов от снега, похоже, сроду никто не чистил. Едва мы перешагнули за черту двора дома, как мы тут же погрузились в снег почти по пояс. По пояс — это тебе не по колено, и такой толстый слой затормозит даже мамонта, следовательно, Паша далеко за такое короткое время уйти не мог. Его следы по-прежнему отчётливо виднелись прямо посередине дороги, и я прекрасно знал, куда они ведут. На месте Инессы я бы направил Пашу сейчас к его машине, чтобы тот спокойно скрылся вместе с провидицей в абсолютно любом направлении отсюда, и мы бы его никогда бы больше не нашли, но отчего-то она так не поступила, направив его прямиком к себе. Самоуверенность? Возможно, она действительно считает, что мы не являемся для неё помехой, во всяком случае, серьёзной, чтобы она захотела убить нас нашими же руками. Зачем, если есть целая рота миньонов, беспрекословно повинующихся её приказам? Она — идеальный тактик, способный оценить обстановку с множества точек зрения и мгновенно отреагировать на любую локальную угрозу прежде, чем та перерастёт в глобальную. Ей бы действительно армией командовать, но вот только её маниакальные наклонности изрядно попортят её резюме.
— За мной, — Анна выдвинулась вперёд и снова зажгла зажигалку.
Огонь, едва вспыхнув, тут же переметнулся ей на ладонь, где быстро увеличился в размерах, вытянулся и расплющился, выдвинувшись вперёд словно доска. Получившийся пламенный луч в секунду растопил лежащий перед нами снег до состояния грязной кашицы, по которой Анна смело двинулась вперёд. Пламя в её руке не угасало, прокладывая нам путь, и мы небольшой цепочкой трусцой бежали вслед за ускользающим Пашей. Бежать было сравнительно легко, хотя мы то и дело поскальзывались на образовавшихся лужах, я даже один раз упал и измазался в грязи. Воздух был тёплый и очень влажный, при встречных порывах ветра меня каждый раз обдувало тёплым паром, и всё было бы прекрасно, если бы не проклятый снег, продолжавший сыпаться с неба прямо мне за шиворот. Я быстро взмок.
Пашу мы догнали метров через сто, где дорожка круто взяла вправо.
— Инесса! — крикнул я. — Стой!
Паша остановился и обернулся, выпустив девочку из рук, та тут же упала в высоченный сугроб и погрузилась в него словно в вату.
— Ты знаешь моё имя? — спросила Инесса голосом Павла.
— Не только имя, — ответил я, обходя Анну и выступая вперёд. — Сдавайся! Отпусти моего друга и всех остальных, кого ты поработила!
— А не то..? — прищурился Паша.
Я вскинул свой SIG и направил ему в голову, но Паша только рассмеялся.
— Давай же, — он развёл руки в стороны, показывая, что он не намерен сопротивляться. — Давай, стреляй в своего друга! Верши своё правосудие, сыскарь, ведь я только за сегодняшний день столько народу перебила.
Но я молча стоял, будучи не в силах нажать на спуск. Не мог, хоть тресни!
— Коля, — папа вскинул автомат и тоже направил на Пашу. — Если не можешь, то дай мне.
— Нет! — резко возразил я.
Моя вытянутая рука с пистолетом дрогнула, и Паша это заметил. Он улыбнулся широко-широко, словно маньяк из плохих низкобюджетных триллеров, а затем достал из сугроба подрагивающую, замёрзшую девочку и, поставив её перед собой, тем самым прикрывшись ею как живым щитом, обеими руками обхватил её голову. Я прекрасно понял, к чему ведёт Инесса — она хочет раздробить голыми руками бедной девчушке череп, сдавить его так, чтобы тот лопнул словно переспелый арбуз.
— Если не выстрелишь, то я убью её, — проговорил Павел.
Ситуация мгновенно усугубилась, и я не видел выхода. Я всё никак не мог взять в толк, почему Инесса так поступает. Она готова пожертвовать Машей только ради того, чтобы доказать, что я — подлый лицемер, вовсе не такой гуманист, каким себя выставляю? Но зачем? Или же она ведёт двойную игру, отвлекая на себя наше внимание, пока…
Я сообразил слишком поздно.
Те два парня, которые плелись за нами в самом хвосте, попав под влияние Инессы, выронили своё оружие, но, как оказалось, оно им и не потребовалось. Один из них мощным ударом отправил папу в нокдаун, отдохнуть в ближайшем сугробе, а второй подошёл ко мне и обхватил мою грудную клетку, сжав её словно в тисках. Я услышал, как у меня начинают трещать кости, я задёргался, попытался вывернуть руку, чтобы выстрелить ему хоть куда-то, но пистолет только выскользнул из ладони и пропал где-то внизу возле моих ног.
Анна отреагировала моментально, надо отдать ей должное. Она сообразила, что у неё не хватит времени, чтобы попытаться освободить меня или ослабить его хватку, поэтому она поднесла зажигалку к голове моего противника и, щёлкнув ею, в единый миг спалила ему башку. Мне обожгло шею, но я с большим облегчением выскочил из ослабшей хватки и упал на снег. Пистолет оказался у меня как раз под рукой, я отскочил в сторону, сделав перекат через голову, и прицелился во второго нападающего.
Он — враг, его уже не спасти.
Вдох, выдох.
Я не успел — папа выдал короткую и прицельную автоматную очередь, нашпиговав свинцом голову второго парня. Брызнула алая кровь, тут же проплавившая своей температурой снег у парня под ногами, и тот упал навзничь.
Паша не стал ждать окончания стычки. Он снова схватил в охапку девочку и, отвернувшись от нас, согнул ноги и перепрыгнул двухметровый кирпичный забор ближайшего двора.
— Он уходит! — крикнула Анна.
— Спасибо, кэп, — пропыхтел я, поднимаясь на ноги. — Догоняйте его!
И я побежал дальше по дороге, совсем не в ту сторону, куда удалялся Паша.
— Подожди, ты куда? — крикнул мне вслед папа.
Я коротко обернулся и увидел, что рядом с ним стоит призрак моего брата и одобрительно кивает. Голос Саши при этом у меня зазвучал в голове, озвучивая мои же собственные мысли:
— Не бойся, ему можно доверять. Не важно, что и как он делает, и совсем неважно то, как его поступки выглядят со стороны, с твоей стороны — знай, что он — твой отец, и он любит тебя таким, каков ты есть.
«Знаю», — мысленно ответил я. — «Но всё равно, это очень неприятно».
— В любом случае, он действует в твоих же интересах, даже если ты этого и не видишь пока что, — заверил меня брат. И, прежде чем раствориться в воздухе, добавил: — Доверься ему.
Весь этот диалог продлился сотую долю мгновения, жалкую миллисекунду. Очень удобно разговаривать с самим собой в такие минуты — все диалоги молниеносны, никто ни с кем не спорит и не перечит, не пытается обмануть или воспользоваться доверием. Во всяком случае, я на это надеюсь, хотя, как выясняется, сегодня меня предают все кому не лень.
— Догоните их, — велел я. — Отберите девочку и защитите её! И не убивайте Пашу. И не позвольте ему убить себя.
— Ты куда?! — повторил папа.
— Выручать друга.
Я уже отдалился от них на добрый десяток метров, почти скрывшись в метели, когда услышал обеспокоенный крик Анны:
— Не ходи один! У меня плохое предчувствие…
Но я не вернулся и даже не обернулся.
У тебя плохое предчувствие, девушка с огненными волосами, способными одним своим видом растопить весь лёд Арктики. У меня тоже, детка, у меня тоже.
Глава 24
Как мне казалось, идти здесь не далеко. Образ, промелькнувший в голове Паши, показал мне дорогу за доли секунды, но при этом я не смог адекватно оценить расстояние и в результате вот уже полчаса тащился сквозь снегопад. Я давно вышел на главную улицу и брёл по тротуару, утопая в снегу по щиколотку, колючий ветер хлестал по щёкам, задувая во все щели. У меня болела голова, а с собой, как назло, не было ни одной таблетки обезболивающего.
Я не знал, догнал ли отец и Анна Пашу, освободили ли они девочку и что они сделали с Пашей. Гадать можно было до бесконечности, но это всё равно что вилами по воде рисовать, проку с этого никакого.