Володя подрался за отца.
в) Сестры приехали. Сначала одна (брата укоряет), потом другая — с матерью.
Одна вздыхает, другая плачет. Брат. Словно виноваты. Привозят продукты. Есть что-то обидное в этом. Но продукты нужны. Апейка жил всегда сегодняшним днем. Запасов не делал. Сразу ощутилось.
Как ни оправдывайся, будто виноват.
Есть у людей вера в справедливость. Раз сняли, значит, есть за что. Предположения. Сплетни.
Досадно оттого, что знал, некоторые рады.
Сочувствие Зубрича.
С Харчевым (Харчев на бюро против исключения. Строгий выговор).
Потом зашел.
Удивительно, когда Ап[ейку] сняли, даже ближе стали. Он всячески выказывал поддержку.
Зашел. С бутылкой, закуской.
Откровенный разговор.
— Я так думаю. Начинается новая война. И как в войну: приказано — исполняй.
— Какая же война?
— Война, Иван. Не лучше гражданской. Все перепуталось… Где свое, где чужое — разберись…
— Надо разбираться…
— Черт ему влезет в душу. Другой такой ласковый, а что скрывается там? Зазевайся — может… нож всадить…
— Есть такие. Но ж нельзя…
— Думаешь, мне не жаль. Не болит, думаешь, тут, — стукнул в грудь.
— И мне больно. От как раскулачивали Игната с Куреней. Как высыпали один другого меньше. Пока доехали — сопливые. Как доедут? Бывает, ночью проснешься, да все вспомнишь. И не заснешь. Также люди. Если б моя воля, взрослые пускай едут, а малых которые — в интернаты. Специальные. Пускай перевоспитываются. Ну, если которые волком будут глядеть потом, тогда другое дело… Взрослые — по всем законам. Особенно не могу я детей видеть. А дети у каждого, считай… Думаешь, чем они виноваты?
Апейка молчал, сочувствуя.
— Но я душу гадюку. Нельзя жалеть. Если жалеть — ничего не сделаешь. Все загубишь. Ты его пожалеешь, а он… Нельзя. Война.
— Пусть — война. Но ж — особая. Нам жа жить с ними…
— Вот ты говоришь — убедить. Хорошо. Убедить. Знаешь, как убеждали! Много убедили?
— Не все сразу…
— Мягкотелый ты, Иван. Бабское в тебе что-то. Ей-богу. Злись, не злись. Строгость нужна. Особенно теперь.
— Я разве против…
— Подожди. Против, не против. Рассусоливать нельзя. Надо значит надо! И нечего тянуть. Пусть почувствуют. Людям нужна твердая рука. Сначала покривятся, а потом привыкнут.
Апейка видел, спорить напрасно. Харчев хлопнул по плечу.
— Вишь, как пошли, когда почуяли твердость. Только сослали некоторых, переменились враз. Видят, чикаться не будут…
Задумался.
— А вообще черт знает что. Голова кругом идет. И ночью, брат, проснусь… — Повел сомнительно головой. — Детей жаль.
Наболевшее:
— Не повезло мне с детьми.
Апейка знал, дети помирали, едва родившись… (Харчев советует пойти к Башлыкову).
— Идейный хлопец. Далеко пойдет, если не свернет голову… — Раздумчиво: — Только слишком сам себя любит. Так любит, что не наглядится на себя. Считает, что и все должны любить его… При том умный, себе на уме. Не сразу и поймешь… Но голова кружится. И может закружиться! А может и далеко пойти. Зеленый пока. Обрастет пером, далеко может взлететь!..
Жена с Апейкой. «Умнее всех хочешь быть». Расхождение. Болела. Практичная женщина, у нее за семью тревога. Устала, нервничать стала. За детей беспокойство. Упреки Апейке.
Она обычно сдерживалась. Скрывала. Но он чувствовал это. Молчаливый упрек еще горше. Мысли овладевали: «Разные все же мы… Суховатость какая-то в ней».
Вспоминал увлеченность ее общественным. Это тогда притягивало.
Увлекся — умная. Теперь видел — ограниченная. И одновременно страх за семью, за детей. Женский страх и женское предчувствие опасности. От этого жалость к ней.
В разговоре. Скрывает что-то. Говорит о школе, о детях подробно. Он чувствует, волнует иное. Но что?
— Знаешь, у меня на уроке был заведующий… Из района.
(Ого! Внимание, хотел пошутить он.)
Она не поддержала.
— Проверяли…
— Ну и что…
— Ничего. Только, видно, мне недолго преподавать…
— Это почему так думаешь?
— Чувствовала. Вот и пришли.
Воспринимал как упрек: из-за тебя все. Я ни при чем тут. Она держалась. Потом быстро вышла в соседнюю комнату. Плачет. Он не пошел. Знал, что любое утешение теперь принесет еще большую горечь.
Встал. Этого, разумеется, надо было ожидать. Он и ожидал. И все же теперь, когда свершилось, стало препаршиво.
Он и в этом будто виноват.
Харчева подкараулил. Подошел. Заговорил откровенно. Знал, с этим так и надо.