Из окружающего шума постепенно пропадала ватная размытость.
- Хороша телка! – услышала она мужской голос, молодой и звонкий, откуда-то со стороны ног. – Даже жалко такую отдавать.
- Ты не переживай, – раздался слева низкий голос, почти бас. – Будет тебе потомство. Сначала сами нафаршируем. Так что потом еще посмотрим, чья начинка посильнее будет.
- А как узнаем, чьё?
- А никак не узнаем, - раздался еще один голос, холодный и злой. Он звучал откуда-то из-за спины. – Забыл, для кого она пойдет? Так что губы-то особо не раскатывайте. И следов чтоб никаких.
- Да фигня, Ян! – осклабился громила, потирая руки. – Все нормально будет.
- Хватит, - холодно отозвался невидимый Ян. – Лишние уши.
- Да какие уши… В отключке она. Видишь, какая тоненькая и хрупкая. Он, говорят, таких любит. И рыженькая. Самое то. Как по мне, тощая, конечно…
- Ага, в отключке, - усмехнулся Ян. – Эй, милая! Глазки-то открой. Ты же с нами уже, да?
Мира открыла глаза, завертела головой и первым делом попыталась прикрыться. Это оказалось делом не легким, так как выяснилось, что она лежит на круглой трехметровой тахте посередине комнаты, а с трех сторон на нее пялятся трое мужчин, вольготно развалившихся в креслах. Кроме тахты и кресел с ее похитителями в комнате были только столики у стены, а сама она была пустой. За окном в свете фонаря колыхались ветви деревьев. Похоже, на дворе уже ночь, решила Мира. Кончилось тем, что она повернулась на спину, крепко сжав вытянутые ноги, и связанными руками умудрившись прикрыть и грудь и лобок. Но что-то отчаянно вопило в глубине души, что это ее не спасет.
- Где я?
- У нас в гостях, - улыбнулся один из них, самый молодой, поджарый, с русыми волосами до плеч и аккуратной бородой.
- И что вы собираетесь со мной сделать? – Мира задала этот вопрос и подумала, как глупо он звучит. её раздели, связали…
- Мы будем тебя трахать. - В поле зрения вступил страшный верзила. Накачанный бугай, покрытый татуировками, лысый, чисто выбритый, и с таким суровым лицом, какого Мира еще не видела. – По очереди и одновременно. А потом затопим тебя спермой по самое не могу.
Хоть она и ожидала чего-то подобного, но от ужаса у Миры все замерло внутри, и поневоле вырвалось:
- Нет!
Она даже не крикнула, просто сказала, услышав, как жалко и неубедительно это прозвучало.
- Да, - с плотоядной улыбочкой холодно сказал третий, подходя и становясь рядом с амбалом. Средних лет, симпатичное лицо с ровной седой щетиной на щеках контрастировало с холодными, как лед, серыми глазами. – Тут уж ничего не поделаешь, поверь мне. Таковы законы природы.
- Какие законы? – дрожащим голосом спросила Мира, чувствуя, что вот-вот заплачет от бессилия что-либо сделать.
- Природы, - криво улыбнулся Ян. – Так что без вариантов, сейчас у тебя будет случка.
Все трое заржали. Их жуткий смех, в котором звучало ощущение безнаказанности и нетвратимость задуманного, ужаснули её еще больше.
- Нет! – Мира хотела вскочить, но связанные непослушные ноги не подчинились, она вскрикнула и неловко упала на бок, слетела с тахты на пол, уже не заботясь о том, как выглядит, и забилась в руках амбала, легко поднявшего её и бросившего обратно на тахту.
- Нет! Пусти, ублюдок!
Она пыталась пнуть его ногами, безуспешно. Зато вполне удачно въехала кулаками по уху.
Амбал зарычал, и наотмашь дал ей пощечину. Боль вспыхнула в лице, девушка почувствовала на губах кровь, и заплакала. От боли и унижения.
- Не бить! – рявкнул Ян. – Стас, ты идиот, что ли?! Сейчас дадим ей отвар!
- Она мне в ухо вмазала, сучка!
- Заткнись!
Ян присел рядом с головой Миры, которую крепко держал амбал.
- Послушай, девочка, - неожиданно спокойно сказал он, и от его голоса веяло холодом, - мы сделаем с тобой это, хочешь ты или нет. Но я могу предложить тебе выбор. Этот переросток, - он кивнул на Стаса, довольно хмыкнувшего, - любит делать женщинам больно, когда они сопротивляются. Я тоже. Но так мы можем тебя попортить насухую. А ты, красавица, ценный товар. Так что у тебя есть два пути. Через сопротивление и боль, а ты, наверное, представляешь, как это больно, когда ты не хочешь трахать мужиков, а мужики тебя хотят и трахают. И второй путь…