Он остановился на площадке, где по-прежнему находились члены его семьи, так и не оглянувшись на нее ни разу.
Мира в замешательстве притормозила, злясь от непонимания, где, согласно местному этикету, должны находиться живые подарки. Но Герман, стоявший неподалеку, обернулся и протянул к ней руку. Девушка с облегчением подошла.
- Расслабься, - шепнул он с улыбкой. – Эта мутотень скоро кончится.
Мира улыбнулась в ответ. Юноша показался ей единственным островком надежности в этом зале.
Герман поставил ее справа и чуть позади себя. Оглянувшись, не мешает ли она кому, Мира наткнулась на пристальный взгляд черноволосой красотки в красном. Та стояла с бокалом шампанского в точеной руке и не сводила с нее глаз. Мире стало не по себе. Она торопливо отвернулась.
Артур провозгласил продолжение церемонии.
В течение следующего часа Мира смотрела на однообразную процедуру принятия родов в клан. Торжественное объявление рода, присяга в верности, взнос. Изредка –подарки. Людей среди подношений, кроме неё, не было. Возможно, что они и были задуманы ранее, но печальный опыт предшественников заставил дарящих торопливо пересмотреть свою политику. И все это время она чувствовала затылком неприятный, давящий взгляд.
Наконец, последние представители прошли процедуру без сучка без задоринки, и было объявлено об окончании торжественной части. Громче заиграла музыка, гости перемешались в пеструю толпу, в которую спустился Артур.
Мира не знала, что делать.
Но Герман свободно взял её под руку и сказал:
- Пойдем, я тебе все тут покажу.
Они прошли по стильно обставленным комнатам, заполненным беседующими гостями. Тут и там были сервированы столики, на которых стояли вазы с фруктами, блюда с канапе и подносы с бокалами. Миловидные девушки-официанты разливали напитки. До Миры вдруг дошло, что их униформа представляла собой белые гипюровые платья, под которыми ничего больше не было. Вышивка была стилизована под манишку с галстуком, от которой в обе стороны отходили два завитка, должные закрывать соски просвечивающей сквозь ткань груди, но, напротив, лишь подчеркивающие их. В какой-то момент прямо на глазах Миры один из гостей что-то сказал своей спутнице, потом протянул руку и взвесил в ладони полную грудь девушки, наливавшей ему в этот момент напиток. Девушка улыбнулась, а мужчина повернулся к своей даме и сказал что-то, что Мира не расслышала. Женщина рассмеялась и сделала тоже самое со второй грудью официантки. После чего оба надели ей на руки по браслету.
Ничего себе, подумала Мира, ну и порядочки.
- Что они себе позволяют? – шепотом спросила она у Германа.
- Они столбят свое право на посев.
- Блин, - вскинулась Мира, - да что значит в конце концов этот ваш посев? Я, конечно, уже догадываюсь, но лучше скажи сам.
Герман смутился.
- Давай выйдем на улицу и отойдем куда-нибудь.
Он приобнял ее за талию и увлек к широким входным дверям.
4
Ей давно нужен был повод попасть наружу. Пока они гуляли по дому, девушка прикидывала свои шансы на побег, и они были неутешительны. Повсюду была охрана. Крепкие рыжеволосые парни в черном, малоприметные на своих постах. Неподвижно стоя в укромных местах, они внимательно следили за всем вокруг. Оружия, кроме шокеров, она не заметила, хотя ей не сразу пришло в голову принять за оружие бухты серебристых тросиков, висевшие у каждого на поясе.
Охранник, стоявший возле входных дверей, коротко, но весьма почтительно склонил перед ним голову. Мира заметила, как покраснел и едва не смутился юноша.
Они вышли на прохладный ночной воздух, и Мира внезапно почувствовала, насколько она устала. Покинув прием, она словно вернулась в нормальную жизнь. Ноги налились тяжестью, низ живота запульсировал тупой болью. Девушка вдруг пошатнулась и едва не упала. Как будто в доме ее поддерживал какой-то силовой корсет, который внезапно пропал.
Герман заметил ее состояние и обхватил за талию.
- Пойдем.
Он помог ей добраться до симпатичной беседки, совмещенной с кирпичной печью для барбекю, где Мира со стоном опустилась на широкую лежанку, заваленную небольшими вышитыми подушками.