- Я кажусь тебе мерзкой?
- Нет.
- Скажи честно.
- Зачем?
- Что зачем.
- Зачем тебе знать, что я о тебе думаю?
- Мне кажется, ты хороший. Я бы не хотела быть плохой в твоих глазах. А я в них, мне кажется, просто отвратительна.
- Ты не отвратительна.
- Но я же переспала с Артуром, которого едва знаю! Да, он твой брат! Но что это меняет? Я должна была ужасаться! Остаться в комнате до окончания этого вашего дурацкого Посева! Дать ему осеменить какую-нибудь высокородную самку из приглашенных! Ох…
От пришедшей в голову мысли ей стало не по себе.
- Слушай… - Герман приподнял бровь. – Ты сказал мне, что Артур был так холоден со мной, чтобы не подставлять меня под удар. Ты сказал, что многие из женщин- сваргов ждут его расположения, в том числе и ради марьяжа! Но он переспал на Посеве только со мной! С… телкой! Вы же нас так называете? Почему?
Герман помолчал, прежде чем ответить.
- Это нонсенс. Нарушение традиций. На Посеве он действительно должен был попытаться осеменить несколько претенденток. Думаю, его не поняли. Все делегаты сейчас, я полагаю, в недоумении. Ему не стоило этого делать. Это оскорбление многих родов.
- Тогда почему?
- Я уже говорил тебе в беседке. Потому что ты это ты. Он не может выбросить тебя из головы настолько, что пошел поперек устоев.
- Ты хочешь сказать, что он любит меня?
- Я не знаток сердец.
- Но тогда… - растерялась Мира, - почему он выставил меня напоказ? Голой? И… имел при всех?
- Нагота для нас не так табуирована, как у людей, - нехотя пояснил Герман. – Так что мы не видим в этом ни оскорбления, ни бесстыдства.
- А секс?
- Ты решила, что тебя унизили. А на деле совсем наоборот. Артур открыто заявил о своем выборе. Боюсь, теперь семью ждут неприятности.
- О, Боже! – со смехом вырвалось у Миры. – Вожак оттрахал не ту телку. А ей ещё и аплодировали за это.
- Вообще-то аплодировали ему, - спокойно сказал Герман. – Тебе перепало заодно. Светила отраженным светом, так сказать.
Мира вспыхнула и отвернулась.
- Ты меня оскорбляешь!
- Нет, - так же спокойно ответил он, - я просто сказал тебе правду.
Некоторое время они ехали молча.
Герман включил поворотник и перестроился, потом свернул на съезд с МКАДа.
Мира обдумывала его ответ и вынуждена была согласиться, что ничего оскорбительного в её сторону, по сути, и правда не было.
- Скажи… - с трудом заговорила она, теребя руками подол платья. Не того, пропотевшего насквозь и так пропахшего сексом, что у Миры от одного запаха кружилась голова. Перед отъездом Стелла и Екатерина преподнесли ей другое, а также набитую вещами сумку, сказав, что все это точно ей подойдет. Сумка лежала в багажнике. – А Артур, получается, и правда ко мне не равнодушен? И то, что произошло, не было задумано для того, чтобы унизить меня?
- Правда.
- Знаешь… На самом деле я не такая… Я никогда не практиковала ничего подобного. Но вся эта обстановка… И Екатерина с Жаном у меня перед глазами. Запахи… У меня два года ни с одним… Ничего не было. А тут вдруг потекла, как малолетка…
Мира не понимала, почему выливала сейчас все это на Германа. Но она уже не могла остановить поток слов. Признания сыпались из неё, и Мира не в состоянии была прекратить.
- Я и лесбиянкой-то никогда не была! Ни разу никаких поползновений. А тут сразу две женщины… С одной целуюсь, вторая между ног шурудит… Я не такая на самом деле! Просто…
- ВМО, - улыбнулся Герман. Заметил непонимание на лице Миры, и пояснил: - Время-Место-Обстановка.
- Точно!
- Ну и ещё мой брат невероятно обаятельный.
Мире показалось, или в его голосе промелькнула горечь?
- Именно, - осторожно отозвалась она. – Обаятельный.
- А может быть в тебе горело желание, которому дали выход наружу?