Потом из темноты сознания выплыло лицо Артура. Оно потекло, ломая черты, превратившись в лицо Германа, которое, в свою очередь трансформировалось в перевёрнутое лицо Екатерины. Словно наяву, Мира почувствовала прикосновение рук к талии и ощутила на губах поцелуй. Почувствовала, как, раздвигая губки влагалища, в неё медленно входит большой член Артура. Ощущения были настолько реальными, что она протянула руку, чтобы удостовериться в том, что ничего не происходит на самом деле, и невольно погрузила в себя пальцы.
Тело пробрала дрожь, болезненная и сладкая одновременно.
Мира никогда не мастурбировала. Ну, для удовольствия. Раньше, в браке, делала это исключительно для Ромки, который обожал смотреть и утверждал, что ласкающая себя женщина – самое сладкое зрелище для мужчины. А она не чувствовала и сотой доли того, что могла получить от одного его прикосновения.
Но сейчас, почему-то, это было приятно. Представляя себя с Артуром, Мира почувствовала возбуждение. Тем не менее, ощущение собственных пальцев ломало картинку.
Переполненная желанием, Мира закусила губу и осмотрела ванную. Потом сняла с держателя душевую лейку и открутила шланг.
Это был первый её опыт подобного рода. Мира легла поудобнее, положила ноги на бортики ванны, опустила руки под воду и направила струю себе на клитор. Не касаясь себя руками, она словно удалила преграду в своем воображении. Теперь, закрыв глаза, Мира чувствовала прикосновение языка Артура и будто наяву слышала его довольный смешок. Сочетание фантазии и водяных ласк сделали свое дело удивительно быстро. Оргазм был не безумно сильным, но каким-то глубоким и очень продолжительным. Водяная струя давала мягкие ощущения, не вызвавшие той неприятной остроты, которую доставляли касания к чувствительным местам при сексе. С её помощью Мире удалось себя удержать в состоянии оргазма почти полминуты.
Наконец, опустошенная и оставшаяся почти без сил, Мира дотянулась ногой до рычага и выключила воду. Удовольствие ещё перекатывалось по телу, в голове была расслабленная пустота. Она лежала, ловя последние волны возбуждения, в сладкой истоме, довольно долго. Потом вытерла полотенцем руки и взяла телефон. С каким-то трепетом в сердце еле дождалась загрузки и торопливо открыла «Вацап».
Было много сообщений от Сергея. Сначала вопросительных, потом недовольных, потом тревожных. Мира торопливо набросала ему извинительных сообщений, заверив, что так больше никогда, ни за что и тому подобное. Сослалась на семейный форс-мажор, снова извинилась и выразила надежду, что это не повлияет на их деловые отношения.
Ответила на сообщения подруг, заверила, что эти выходные проваляется дома и никуда не пойдет.
Сообщения с незнакомых номеров оставила на потом.
Одно из них было явно от Германа. Он интересовался её самочувствием и извинялся, что по приезду не помог ей с сумкой. Мира занесла его номер в контакты.
Второе оказалось от Артура. Он не называл себя, но высказывания были воспоминаниями о прошедшей ночи. Ни слова о чувствах, эмоциях. Только вопросы о том, хорошо ли ей было, заверения в том, что он будет счастлив повторить, приветы от общих знакомых. Мира в сомнении перечитала сообщение и задумчиво откинулась на стенку ванны. Что это? Маскировка? Или бесчувствие? Ночью он, конечно, тоже не говорил о любви. Но его чувства были в его глазах, в его прикосновениях… Они не могли лгать.
Но… Откуда вообще у неё эти мысли? Какая нахрен любовь? Её не объединяет с этим человеком абсолютно ничего, кроме двух половых актов. Откуда вообще мысли о любви?
Мира едва не влепила себе пощечину.
Одумайся! Он просто хотел стать осеменителем! Он поставил на тебя свое тавро, запретил кому-то сделать с тобой то, что хотел сделать сам! Не твоя вина, что нашлись мудаки, которые не обратили на это внимания.
Мира вдруг возненавидела подарок Артура и принялась лихорадочно расстегивать крохотный замочек, пытаясь снять браслет. Провозившись несколько секунд, она остановилась и сказала сама себе: