- Сильнее… - прошептала Мира. Он понял правильно и сильно сжал её грудь, прижимая девушку к себе. Мира почувствовала себя совершенно беспомощной в этих медвежьих объятиях. Она почувствовала его колено, раздвигающее ей ноги, и покорно расставила их. С треском с девушки слетели сорванные трусики, и тут же его пальцы оказались в ней.
Это не было предварительной лаской, это была просто подготовка к дальнейшему. Пальцы Гая двигались в ней, словно расширяя проход, и эта безжалостная атака, заставляющая сокращаться стенки влагалища, так завела Миру, что она услышала звук капель, словно от пошедшего дождя, ударяющихся о подогреваемую плитку пола между её ног. Она содрогнулась от первого позыва, и вслед за ним её сотряс мощнейший оргазм.
Насаженная на мужские пальцы, Мира дрожала всем телом, и её трясло так, что ладони мелкой дробью барабанили по стеклу. Гай убрал руку из её тела, но лишь затем, чтобы одним мощным и плавным движением войти в неё, все ещё сотрясаемую оргазмом, на всю глубину.
Мира заколотила по стеклу ладонями, оставляя мутные следы на запотевшем окне и пытаясь впустить в легкие воздуха через ставшее внезапно непослушным горло. Гай обхватил её своими стальными руками, чуть приподнял над полом и принялся входить в неё мощными, но плавными ударами. Его член распирал её изнутри, и – по ощущениям - он был самым большим из всех, с кем ей пришлось иметь дело. Как невесомую куклу, Гай легко подбрасывал Миру вверх, затем отпускал и, по сути, ловил её на свой торчавший колом ствол. От каждого такого приземления у Миры все содрогалось внутри, причем все эти ощущения были продолжением оргазма, во время которого Гай начал её брать, сливаясь в одно длинное наслаждение.
- Гай… - выдохнула она, и, скорее, поняла, чем почувствовала, что его лицо оказалось рядом, и обхватила рукой мощную шею, притянув ухом к своим губам. – Ты… можешь… кончить в меня…
Эти слова словно хлестнули его кнутом. Удары члена участились. Мира уперлась ладонями в стекло и у неё начался финальный отчет. В последний момент, когда она, уже не контролируя себя, запрокинула голову, готовясь закричать, широкая ладонь зажала ей рот. И в момент, когда очередной оргазм практически ослепил её, девушки услышала протяжный сдавленный стон Гая, и внутри неё забился его член, выталкивая семя так сильно, что она чувствовала толчки его струй.
Не выпуская Миру из объятий, Гай увлек её на пол и положил на бок, все ещё оставаясь в ней. Он совершал медленные размеренные движения, отчего наслаждение девушки плавно затихало, и не думая, впрочем, прекращаться.
Гай обнимал её, голова Миры покоилась на его бицепсе, а широкая мужская ладонь по-прежнему сжимала её грудь. Он закинул ногу ей на бедро, и эта тяжесть мужского тела приятно радовала Миру. Она была так опустошена, что не хотелось совершать ни единого движения. Тогда он плавно вышел из неё, поднялся на колени и поднял Миру на руки. Девушка доверчиво прижалась к нему, и Гай понес её в большую спальню, а через неё – в ванную. Аккуратно положив Миру в воду, он присел рядом на пол, положив руку на бортик, а на руку опершись подбородком.
- А почему ванна полная и горячая? – спросила Мира. – Как так?
- Встроенная сантехника с таймером – отличная штука.
- Вы все рассчитали… - грустно сказала Мира, вдруг почувствовав себя зверем в продуманной западне и не решаясь перейти на «ты».
Гай искренне расхохотался.
- Если бы я был настолько расчетливым, я бы уже правил миром!
Девушка смутилась.
- Нет, - продолжал Гай с улыбкой, - все до банального просто. В это время я обычно принимаю ванну. Таймер налива стоит на «23-30». Так что это просто совпадение. Я не строил вам ловушку.
- Уф… - облегченно вздохнула Мира. - А я уже решила…
- Я понимаю. Но это ошибочное видение.
Мира поболтала руками в воде и откинула голову на силиконовую подушку ванны. Посмотрела в черные глаза.
- И что теперь?
- А что бы хотелось вам?
- Мне? Я хочу, чтобы это больше не повторялось.
- Что, все настолько плохо?
- Нет… Но… я уже стала любовницей одного мужчины недавно. Я не хочу их плодить.
Гай долго молчал.
- Знаете, Мира, откровенность – обоюдоострый клинок.
- Вы недовольны моей откровенностью?