— Я бы хотела поговорить с тобой о СВСВ.
Физиономия Сью скривилась в полном недоумении.
— А это что за хрень такая?
Лори рассмеялась:
— А это я сама только что придумала. Тебе знакома аббревиатура СВДС — синдром внезапной детской смерти?
— Ну разумеется!
— Ну вот, так я по аналогии придумала СВСВ — синдром внезапной смерти взрослых.
— Ну и?.. — по-прежнему недоумевала Сью. — Думаю, тебе лучше объяснить.
Лори придвинулась поближе к подруге.
— Я бы хотела подчеркнуть, что информация, которую ты сейчас услышишь, строго конфиденциальна. Забудь, что она исходила от меня. Своими соображениями о том, что здесь, в Центральной манхэттенской, произошло и что кто-то должен быть предупрежден, я поделилась с нашим замом. Но он, вспылив, сказал, что все это лишь пустые догадки и при отсутствии доказательств можно просто нанести вред репутации больницы. И все же я сейчас чувствую себя в роли исследователя, вынужденного работать в условиях двойной анонимности. И пусть я нарушаю условия договора, но раскрою результаты ради того, чтобы люди были спасены. — Лори рассмеялась. — Что — слишком напыщенно? У меня действительно нет конкретных доказательств, и я еще полностью не закончила работу над этими делами. У меня нет копий медицинских карт. Однако у меня есть твердое ощущение: тут что-то не так, и кто-то должен об этом узнать — лучше раньше, чем позже. А от присутствующей в медицине зависимости от политики просто хочется на стену лезть. Я просто ненавижу это в моей работе.
— Ну, ты меня заинтриговала! Давай выкладывай!
Понизив голос, Лори рассказала обо всем в хронологическом порядке — начиная с Макгиллина и заканчивая своим утренним случаем. Она рассказала о фибрилляции желудочков и том, что вскрытия ничего не показали. Вероятность того, что все четыре случая совпадение, равна предположению о том, что утром не взойдет солнце.
— И что ты хочешь этим сказать? — настороженно спросила Сью.
— Ну… — Лори несколько помедлила с ответом. Прекрасно зная Сью, она понимала, что сказанное ею могло показаться громом среди ясного неба. — Хоть я все еще допускаю, что ничтожная вероятность смерти существует в результате несчастного случая — например позднее осложнение от анестетика или какой-нибудь побочный эффект, — но сомнения очень сильны. И, говоря о крохотной вероятности, я имею в виду, что шансы действительно минимальны, поскольку результаты токсикологии до сих пор были отрицательными. Так или иначе, суть сводится к следующему: я подозреваю, что эти пациенты были убиты.
В течение нескольких минут обе не проронили ни слова. Лори хотела, чтобы полученная Сью информация немного уложилась у нее в голове. Она знала о ее сообразительности, но знала и о том, что Сью — патриотка Центральной манхэттенской, где прошла вся ее последипломная практика.
Сью откашлялась. Слова Лори явно произвели на нее сильное впечатление.
— Позволь, я хочу уточнить, правильно ли тебя поняла. Ты подозреваешь, что у нас тут ночами по палатам бродит лютый монстр?
— Примерно. По крайней мере это то, чего я опасаюсь. Прежде чем отбросить такую мысль, вспомни о нашумевших за последних два года случаях, когда психически ненормальные медицинские работники расправлялись со своими пациентами. Ведь ты помнишь об этом?
— Разумеется, помню, — ответила Сью, словно обижаясь на вопрос. Продолжая сидеть, она немного выпрямилась. — Но мы тут не в глухом лесу и не в сомнительной частной лечебнице. Это ведущий медицинский центр с соответствующими контролирующими инстанциями. И пациенты, о которых ты говоришь, не были прикованы к постели и не лежали на смертном одре.
Лори пожала плечами.
— С фактами не поспоришь: четыре необъяснимых смертельных исхода. И, насколько я помню, некоторые из тех медицинских учреждений, где произошли серийные убийства, тоже имели великолепную репутацию. Трагедия еще и в том, что эти преступления долго оставались нераскрытыми.
Сью глубоко вздохнула и посмотрела вокруг невидящим взглядом.
— Сью, я не жду от тебя лично каких-то радикальных действий, — попыталась объяснить Лори. — И я не собираюсь нападать на Центральную манхэттенскую — знаю, что это замечательный медицинский центр, и я не стремлюсь как-то очернить его. Я лишь надеюсь, что ты знаешь кого-нибудь, кому ты или я могли бы передать эту информацию, чтобы попытаться предотвратить подобные случаи. Я бы очень хотела рассказать этому человеку все то, что рассказала тебе, с условием, что нигде не будет фигурировать мое имя — по крайней мере до тех пор, пока это официально не связано с ОГСМЭ.