— Ну, так у тебя отличная возможность, сделать выбор. Выбор, который оценивается не кредитами, а часами твоей жизни. — Расплылся Кейн в хищной улыбкой и легонько стукнув Томаса по лбу добавил. — Думай. Думай, когда и как ты хочешь сдохнуть. Я пока здесь. И пока жду. Но у всего есть конец. Тем более у моего терпения.
— Стреляй. Пристрели меня. Лучше от пули, чем… — Томас, лишь обреченно махнул рукой.
— Пожалуйста. — Пожав плечами, произнес Майк, выстрелив Джеферсону в пах. — Минус два аргумента. Или хер тоже улетел?
— Твою мать! — Сквозь слезы боли, орал Томас.
Это было жутко. Это было больно. Тем более для такого человека как Джеферсон. Он-то привык. Привык трахать своих помощниц. А иногда он и вовсе думал, что без секса — это не жизнь. Существование. И вот! Вот этот чертов коп, отстрелил ему яйца и хер. Это било не только по телу, но по психике. По самой личности ученого.
— Куда дальше? — Продолжал Кейн, выпуская в лицо своей жертве дым. — Колено есть. Можем поднажать.
Слова с делом у детектива никогда не расходились. А потому его тяжелый, пыльный ботинок, заляпаный чужой кровью, наступил на колено Томаса, заставляя того взвыть раненым зверем. Сквозь слезы и срывающийся с губ мат, Джеферсон выдавил. Выдавил из себя.
— Пристрели. Молю!
— Заслужи. — Спокойно сказал Майк, отходя на пару шагов назад и вновь рассматривая исходящее легким дымком тело киллера.
Томас конечно еще поломался. Но он понимал, что выхода как такового у него нет. Дальше будут лишь муки от Майка, или же от палачей Микротеха. А потом все равно придет смерть. Спасение — фантазии наивных идиотов. А Джеферсон был слишком умным для такого дерьма.
— Я не знаю всей истории. — Начал изливать свою гнилую душу ученый. — К проекту «Немезида два», меня подключили, только когда поняли, что все пошло по одному месту. Они работали над идеальным ликвидатором. Он не оставляет следов. Все всегда выглядит естественно. И он сбежал. Черт! Какие же они дебилы. Чертовы уроды! Они создали то, что не могут контролировать!
— Ближе к телу. — Перебил Кейн.
— Ближе так, ближе. — Скривившись от боли, протянул ученый, благодарно принимая из рук детектива, пару таблеток обезбола. — Мне поставили задачу создать защиту от этой херни. Но… черт! Даже наша последняя наработка не может спасти от этого спятившего искина! Он как вирус. Он везде! Везде где есть сеть! Его глаза, это мои, твои, глаза вон того придурка. Он читает мысли, он… сука! Он даже может на них влиять! Ты понимаешь? Когда мы изучали его возможности, оказалось, что эта тварь может полностью брать человека под контроль. Направлять его руку… Черт! Он даже может заставить тебя, меня, засунуть ствол себе в рот и нажать на курок. Понимаешь? Понимаешь?
Майк понимал, о чем говорит Джеферсон. Вот только… почему тогда никто из жертв не сделал так? Почему они не пристрелили себя сами? Здесь был какой-то явный подвох.
— Ты сказал, он это все может. Тогда почему не делает? — Кейн, вновь затянулся сигаретным дымом, и закинул в рот таблетку обезбола. Пока пробивался сюда, все же поймал легкое ранение в ногу. Хорошо пуля пришлась в плащ. Но сука прямо в больное колено, которое теперь остервенело, напоминало о своем существовании.
— Кто-то до нас. Тот, кто работал до нас, задал этот ебучий алгоритм. — Ответил Томас, прикрыв глаза, и запрокинув голову назад. Он чувствовал. Чувствовал, как с каждым сказанным словом ему легчает. Будто это и правда была исповедь. Будто с плеч наконец-то снимают груз ответственности, которая незримо давила на мужчину. — Все ради того, чтобы эту тварь невозможно было приручить. Но эти идиоты. Чертов Декард! Ублюдок Морис Декард. Это он! Это все из-за него. Он! Он курировал первую немезиду. Он единственный кто остался не запятнан. Тварь вышла сухой из воды и получила повышение. И вот он снова вернулся к проекту. Заказ военных. Как же, блядь. Это его! Слышишь, детектив⁈ Это его проект. Его жажда! Он хочет власти. Власти над миром!
— Ну, значит, я знаю, кто сдохнет следующим. — Усмехнулся Майк, поднимая свою верную «беретту» и приставляя ее ко лбу ученого. — Благодарю за исповедь. Ты заслужил.
Воцарившуюся тишину разорвал хлопок пистолетного выстрела. Голова уже смирившегося со своей участью Джеферсона дернулась, выплывая кровь и осколки черепа. В последние секунды его жизни, он был спокоен. Спокоен как камень. Как человек, принявший и смирившийся со своей участью. Это было достойно уважения в глазах Кейна.