Уже на рассвете, глайдер приземлялся у небольшого домика построенного из красного кирпича, с зеленой метало-черепицей на крыше. Продукты, мольберт, краски и хосты, так же уже стояли у входа. Все, что Морис успел заказать приехало.
Сколько? Сколько он сможет прожить? Вот те вопросы, которые носились роем рассерженных пчел в его голове.
Каждый день он просыпался с радостью, что смог проснуться. И засыпал тоже с радостью, что дожил до окончания дня. Но каждый раз его радость соседствовала с тревогой. Тревогой, что это был его последний вздох. Последний час. Последняя секунда.
Каждый день Морис писал картину. Картину, что сможет отразить всю его жизнь. Он стремился. Он изливал в красках свою душу, стремясь оставить что-то после себя. Оставить свой след в этом мире не только мертвым, разлагающимся телом.
Дни шли. Шли, сменяя друг друга. Декард считал едва ли не каждый прожитый час. Каждую свою свободную от бытовухи секунду он тратил на написание картины. Картины, которую может никто никогда и не увидит, а может однажды она окажется в далеком Лувре? Все возможно. Но это было не важно. Он писал, разрывая свою гнилую душу. Он творил. Творил с завистью. С завистью к тем, чей час расплаты еще не пришел. Чей час расплаты еще далеко. К тем, кто может жить не боясь сдохнуть в любую секунду. Писал свою картину с завистью к гребанному правлению. И его зависть переваривалась и превращалась в ненависть. В желание мести и желание расплаты для этих ублюдков, возомнивших себя богами.
Вот и в тот день. На седьмой день пребывания мужчины в заточении. Он стоял перед своим творением, и внимательным взглядом скользил по мазкам. Картина была практически готова. Готова, но чего-то не хватало. Он забыл о всем на свете. Он был творцом. Тем кто созидает. Вот только…
Тихие шаги за спиной мужчины, заставили его замереть. Он даже забыл, как дышать. Он боялся пошевелиться.
— Кейн передает тебе привет ушлепок. — Услышал он за своей спиной, молодой, дерзкий и веселый голос, который словно бросал вызов всему миру.
А дальше был выстрел. Пуля прошила голову Декарда, пройдя на сквозь. Из раны на лбу выплеснулась клякса крови, что словно мазок легла на картину. Если бы Морис был все еще жив, он бы понял, что именно этого, мелокого штриха и не хватало его творению.
— Ну и мазня. — Скривился молодой парень, глядя на высер безумца. — Это че? Кого-то стошнило? Или это высер дракона, сожравший не ту целку? Бля. Херь какая-то.
Пси Хо. Так его называли друзья и родные. Молодой и подающий большие надежды у Фредди наемник. Именно его неделю назад, выдернул фиксер для дела пол ляма.
Подкурив сигарету, Пси сел на зеленую траву. Ему нравилось место, где пряталась его цель. Классный домик. Можно сказать райский уголок утопающий не в искусственной, а настоящей зелени. Здесь было красиво. Раньше молодой человек видел такое. Там, на старом континенте. Когда служил. Хорошо ему хватило ума вовремя спетлять из-под армейского сапога, и стать вольным стрелком.
Хо было двадцать четыре года. Ха! Он был отчаянным охотником за головами. Именно так он любил себя называть. И контракты он предпочитал соответствующие. И Фрэдди это знал. Он знал, кого выбрать, чтобы завершить работу Майка.
Пси нежился под ласковыми лучами летнего солнца и вспоминал. Вспоминал эту неделю, сделавшую его чертовски богатым.
Он в тот момент трахал очередную замужнюю милфу. Хо не знал почему, но именно такие телки были самыми горячими. А еще они были чертовски падкими на молодой член парня. Хотя с его внешностью звезды киноидустрии, это было вполне объяснимо. В меру брутальный, в меру слащавый. А еще его взгляд. Они текли только при виде этого дерзкого веселого взгляда, в котором плескалась энергия. Сила и молодость. И конечно же озорство. Он любил шутить. Да, шутки не всегда были смешными. Для окружающих. Зато сам Пси Хо угорал.
И вот в момент звонка Фредди, он как раз насаживал в позе раком очередную милфу. Она громко стонала и кончала, уже в пятый раз, за тот день.
Скрежет отъехавшей входной двери, известил любовников, что они не одни. Милфа сразу поняла, что это ее ненаглядный пришел, но сдержать стон оргазма была просто не в силах. А вот Пси. Пси было похер. Он еще не получил свой десерт, а потому продолжал шпилить зад этой сочной шлюшки.
— Какого черта? — Раздался одновременно гневный и удивленный возглас от входа в комнату.
— А ты че за черт? — Лениво спросил Пси, даже не подумав останавливаться. — Съебись, я еще не кончил. Да, детка! Поддай жара! Вот, так сучка!