— Повесить его!
— Убийца! Суд Линча, суд Линча…
Пришлось тоже вынимать Кольт, стрелять в воздух:
— А ну прекратить! Если виноват — пусть суд приговорит. Ясно вам?
Народ после выстрела подался назад, выкрики прекратились. Кузнец помог мне затащить Теннера обратно в аптеку. За ним, через черный вход завели Эллу. Фуух. Вроде отбились.
Я даже не удивилися, когда спустя всего полчаса в участок примчался мэр.
— Да, да, я уже сказал плотникам, чтобы сколачивали новой помост. Не надо тревожиться.
Услышав это, арестанты в «обезьяннике» громко заголосили. Элла вновь начала рыдать.
Абрахам с силой захлопнул открытую нараспашку дверь кабинета, уставил в меня палец:
— Весь город бурлит! Теннеры непричастны. Это просто возмутительно!
— Вот письменное признание аптекарши — я помотал в воздухе документом — Револьвер из которого убит Джонсон уже найден, калибр совпадает. Получу заключение от доктора — он видел труп перед похоронами и все, добро пожаловать на виселицу.
Разумеется, я утрировал. Никакой помост сколачивать я не велел. Просто хотел свести счеты с мэром, который был готов повесить дебошира просто так, как говорят тут, ни за понюшку табака.
Абрахам рухнул на стул, тот жалобно заскрипел. Но мне его было совсем не жалко.
— Давайте быстренько осудим их, у меня еще дела на сегодня.
— Я не могу!
— Почему⁇
— Это давние жители Джексон Хоула. Нужно дополнительное расследование…
— Расследование уже проведено. Признание — царица доказательств — блеснул я афоризмом Вышинского
— Итон! Если я осужу Теннеров на повешение… Мне не быть тут больше мэром.
Началась торговля.
— Ну, возможно, стоит их отправить в Шайен… — задумчиво произнес я — Там проведут дополнительно расследование.
— Да, да! — схватился за соломинку «утопающий» Абрахам — Я даже еще сообщал в столицу штата о том, что у нас есть судья. Формально нельзя совмещать эту должность ни с какой другой.
— Ладно, мы отконвоируем Теннеров в Шайен. Но будут дополнительные расходы.
— Конечно, конечно! — засуетился мэр, достал лопатник. Сходу мне выдал сразу сто долларов — Я сейчас же дам телеграмму в суд штата. Они будут ждать. Обещаю.
Я улыбнулся. Вырастаю в настоящего мастера интриги. И с мэра денег слупил, и Эмми увижу!
Ну что ж, Абрахам, старый лис, выкрутился. Спихнул своих избирателей-убийц на шею правосудия штата Вайоминг, избавив себя от необходимости марать руки и портить репутацию перед местными. А мне что? Мне предстояло тащиться с этими двумя Теннерами в этот самый Шайен, столицу штата Вайоминг. А если меня там пошлют в пешее эротическое? Но, с другой стороны, это была единственная возможность убедиться, что правосудие — пусть и такое, кособокое, американское — восторжествует. В чем честно сказать, были сомнения. А ну как Теннеры пойдут в отказ? Признание? Фи, подделано. Свидетели есть? Нет. Вещественные доказательства? Револьвер? Идите лесом, такими кольтами половина Америки завалена по колено.
Впрочем, это уже будет не моя проблема. Моя задача увидеть Эмми и…обменять золото судьи. Хранить свои капиталы под полом — была очень так себе идея.
Подготовка заняла остаток дня и утро следующего. Просто так тащиться в Шайен с двумя арестантами было бы верхом неосмотрительности. Нужен был конвой. Росомаха оставался на хозяйстве в Джексон Хоуле, поэтому я предложил прогуляться в столицу за счет мэра кузнецу. Брайен тут же согласился — а кто бы отказался? — и привлек к делу своего сына Билла. У молодого парня, лет двадцати, горели глаза — нападение банноков он переждал с семьей в соседнем городке и вот теперь обломилось новое «настоящее» дело.
Билл смотрел на меня с плохо скрываемым восхищением после истории с Теннерами, словно я был какой-нибудь легендой Дикого Запада, а не заброшенным сюда непонятной силой бывшим… кем? Я уже сам начинал путаться.
Теннеров — жену и мужа, угрюмых и молчащих — я распорядился посадить в небольшой фургон, который реквизировал у мэрии для поездки. Ноги им сковали цепями, руки оставили свободными. Не убегут. Выглядели они жалко, но сочувствия у меня не вызывали. Особенно муженек, чьи глаза метали молнии, когда я ждал, пока кузнец закончит работу. Никакого раскаяния. Только злоба и страх.