Путь к Джексон Пик оказался тяжелее, чем я предполагал. Одно дело — сидеть в офисе и слушать отчеты, другое — карабкаться по козьим тропам, продираться сквозь колючие заросли и переходить вброд ледяные ручьи. Индейцы двигались легко, почти не оставляя следов, их мокасины бесшумно ступали по камням и мху. Я же, несмотря на молодое тело и отличную физическую форму, чувствовал себя неуклюжим белым медведем рядом с грациозными пантерами. Сапоги скользили, дыхание сбивалось на подъемах, ветки хлестали по лицу.
Мы шли след в след, соблюдая тишину. Говорили только шепотом, только по делу. Сокол шел первым, его зоркие глаза сканировали окрестности, уши ловили малейший шорох. Мато замыкал группу, такой же внимательный и настороженный. Ноко и я несли на себе основной запас патронов, еды и три фляги с водой. Револьверы — Кольт и Ле Ма — привычно оттягивали пояс. Винчестер судьи Дауни был за спиной. У парней были их Ремингтоны, ножи и луки со стрелами, которые они забрали из тайника со старой стоянки банноков.
К вечеру второго дня мы вышли к подножию горного хребта. Пейзаж стал суровее: голые скалы, редкие кривые сосны, цепляющиеся за камни, глубокие ущелья, на дне которых ревели невидимые потоки. Воздух стал разреженным, холодным. Я начал опасаться, что моей старой куртки уже недостаточно, чтобы встретить октябрь в этих местах.
Мы сделали привал в небольшой расщелине, скрытой от посторонних глаз. Разводить костер было нельзя. Ели молча, вяленое мясо и сухари. Я достал карту, еще раз уточнил у Сокола расположение лагеря, постов охраны, пещеры с Маргарет.
— Там… медведь ходит, — вдруг сказал Мато, указывая на север. — Большой. Гризли. Мы видели его следы, когда шли сюда. Свежие.
— Один? — насторожился я.
— Один. Старый самец. Он кружит вокруг долины, где пасутся их лошади. Наверное, чует легкую добычу или запах еды из лагеря. Мы шли — он шел за нами. Поодаль. Не нападал, просто наблюдал.
Новость была неприятной. Встреча с голодным гризли в наши планы не входила. С другой стороны, а чего бы он был голодным? Медведи осенью набирают вес перед спячкой.
— Будем осторожны, — сказал я. — Надеюсь, он не сунется к лагерю ночью. Бандиты наверняка его тоже заметили и будут начеку.
Мы двинулись дальше уже в сумерках. Тропа стала почти невидимой, петляла между валунами, взбиралась по крутым склонам. Иногда приходилось ползти, цепляясь за выступы. Я проклинал свои тяжелые сапоги и восхищался ловкостью индейцев. Они скользили по скалам, как ящерицы, их движения были выверены и бесшумны.
А еще я переживал насчет Росомахи. Справится ли он в городе в мое отсутствие? Я перед отъездом сообщил помощнику, что иду на разведку по поводу банды Мэлдуна. Но говорить об этом никому не надо — у «Черного» в Джексон Хоуле явно были информаторы. Для всех мы договорились о версии розыска мной преступника на окрестных ранчо. Даже подобрали нужную ориентировку из тех, что присылали из Шайена. Надеюсь, мэр и его прихлебатели из совета города купятся на эту легенду. Ну а если нет… Я и так все поставил на кон.
В сумерках мы достигли точки, откуда открывался вид на долину и темные провалы пещер в скале напротив. До лагеря было еще около мили по прямой, но здесь, на высоте, все было как на ладони — тусклые огоньки костров, тени движущихся фигур, далекое ржание лошадей. Из долины в другую сторону вела вполне нормальная дорога, по которой банда судя по всему выезжала в из предгорий.
— Лошади там, — Сокол указал на широкую, поросшую травой лощину у подножия скалы с пещерами. — У костра два пастуха.
— Медведь? — спросил я.
— Не видно. Но он где-то рядом. Я чувствую, — ответил Мато, поводя носом.
Меня бесил этот неучтенный фактор. А ну как гризли спугнет лошадей, охрана насторожится?
— Хорошо. Действуем по плану. Ноко, ты остаешься здесь, наблюдаешь за главным лагерем. Если что…
Я задумался, как передать сигнал. Посветить чем?
— Три раза крикну совой — Ноко догадался о моем затруднении
— Отлично! Мы с Соколом и Мато идем к пастухам. Двигаемся тихо.
Мы начали спуск. Он был еще опаснее подъема. Камни осыпались под ногами, приходилось буквально висеть на руках, перебираясь с уступа на уступ. Луна, к счастью, скрылась за плотными облаками, темнота была нашим союзником.
Подкравшись к лощине, мы залегли за большим валуном. До костра было не больше полусотни метров. Пастухи — два молодых ковбоя — сидели у огня, лениво переговариваясь. Лошадей было много, голов сорок, не меньше. Они паслись, стреноженные, спокойно, изредка всхрапывая. Ковбои же вяло спорили — кому первому спать, кому выпадает «собачья вахта».