Индейцы привели лошадей, связали их цугом. Десять лучших скакунов, отобранных ими в табуне банды. Крепкие, выносливые мустанги, явно привыкшие к горным тропам. Мы начали навьючивать на них тяжелые мешки с золотом и долларами, ящики с драгоценностями. Распределяли груз осторожно, чтобы не перегрузить животных и чтобы поклажа не слишком бросалась в глаза.
Затем пришла очередь оружия. Мы собрали все револьверы и винтовки, которые смогли найти у убитых бандитов. Большинство — обычные Кольты, Ремингтоны, Винчестеры. Но среди них была и та самая странная длинная винтовка, которую заметили еще во время разведки. Я взял ее в руки. Тяжелая. Ствол действительно был необычным — шестигранным, с четкой, глубокой нарезкой внутри. Приклад из темного ореха, с инкрустацией перламутром. Явно штучная работа, дорогая и, скорее всего, очень точная. Чья она была? Мэлдуна? Или того загадочного человека с длинным ружьем, о котором говорили индейцы, но которого мы так и не встретили? Может, он был одним из часовых на скалах, и его тело сейчас лежит где-то в пропасти? Я повертел винтовку, прикинул вес. Калибр определить на глаз я не смог. Поколебавшись, решил забрать. Может пригодиться.
Остальное оружие — то, что было в приличном состоянии, — мы тоже упаковали в баулы и приторочили к седлам. Патроны рассовали по седельным сумкам. Лишний боезапас не повредит. Взрывчатку, после недолгого размышления, я тоже решил взять с собой.
Работа близилась к завершению. Солнце еще не взошло, но небо на востоке уже начало светлеть, окрашиваясь в нежно-розовые тона. Утренний холодный воздух бодрил, смывая остатки ночного кошмара.
— Неужели… неужели мы оставим их вот так? — Маргарет подошла ко мне, указывая дрожащей рукой на тела бандитов, сваленные в главной пещере. Голос ее был тихим, но настойчивым. — Непогребенными?
Я посмотрел на гору трупов. Мэлдун, ее дядя Родерик, Меткий Гном, еще полтора десятка бандитов… И охранники, чьи тела мы оставили снаружи. Двадцать с лишним мертвецов.
— У нас нет ни времени, ни возможности хоронить их всех, мисс Корбетт, — ответил я жестко, возможно, слишком жестко. Боль в плече снова напомнила о себе тупой пульсацией. — Это была их война, они ее проиграли. Пусть горы станут им могилой. Сокол, Медведь, Ноко! Завалите вход в главную пещеру камнями. Постарайтесь сделать это так, чтобы не было видно следов обвала снаружи.
— Такой склеп для мистера Родерика вас устроит, мисс Корбетт? — я повернулся к Маргарет. Та неуверенно кивнула.
— Я… Я должна попрощаться с дядей!
Вот и пойми женщин. Этот родственничек украл ее из дома, шантажировал и держал в пещере. А они идет с ним прощаться…
Индейцы молча принялись за работу. Они подкатывали большие валуны, лежавшие вокруг, ворочали камни поменьше, используя стволы молодых сосенок как рычаги. Двужильные! Я смотрел на их слаженную работу, на напряженные мышцы, перекатывающиеся под бронзовой кожей. Они делали это молча, сосредоточенно, словно совершая древний ритуал.
Маргарет вернулась из пещеры, встала рядом. Я не видел ее лица, но плечи девушки слегка вздрагивали. Потом она выпрямилась, провела рукой по глазам, перекрестилась и тихо сказала, обращаясь скорее к себе, чем ко мне или к мертвецу:
— Бог ему судья! Он был плохим человеком. Жадным, злопамятным. Всегда завидовал отцу. Его успеху, предприимчивости.
— И эту зависть перенес на вас?
Маргарет внимательно на меня посмотрела:
— А вы необычный шериф!
— Это почему же? — вести светскую беседу, когда у тебя отваливается плечо было трудно, но я держался. Такая девушка скидок на рану не сделает. Свое спасение, похоже, она воспринимала, как естественный ход событий.
— А я вас даже не поблагодарила!
Она мысли что ли читает⁉ Видимо, я плохо еще контролирую свое лицо.
— Не стоит благодарности. Это был мой долг. Ничего необычного
— Вчетвером уничтожить банду Мэлдуна⁈ Да этого зверя боялись власти всех окрестных штатов.
— Ну это вы преувеличиваете… Мы напали ночью, когда они спали…
— А банноки⁈ У кого из местных шерифов есть подручные из краснокожих⁈ Нет, за вами есть какая-то тайна.
— У вас еще будет время ее разгадать — хмыкнул я и понял, что все это прозвучало двусмысленно. Маргарет даже покраснела. Но ничего не сказала в ответ, промолчала.