— Вставайте! — тихо произнес я. Индейцы меня порадовали — никаких вопросов, никаких жалоб. За месяцы тренировок они привыкли к дисциплине.
Через десять минут мы уже выбегали из усадьбы в предрассветный парк. Первый снег, выпавший было недавно, растаял без следа, оставив после себя лишь сырость и грязь под ногами. Воздух был влажным и холодным, пахло прелой листвой и землей. Мы бежали в хорошем темпе, пар вырывался изо рта белыми клубами.
После пробежки — стрельба. Сегодня отрабатывали стрельбу в движении, с перекатами и прикрытием друг друга. Сложное упражнение, требующее не только меткости, но и отличной координации, умения стрелять навскидку, мгновенно оценивая расстояние, брать поправки. Банноки старались, но получалось пока не очень. Пули часто уходили мимо мишеней. Последние я сделал из пустых консервных банок, позаимствованных на кухне.
Постепенно мы согрелись, кровь побыстрее побежала по жилам. И результаты попаданий стали получше.
Я стоял чуть поодаль, разминая левую руку правой. Стрелять я уже мог, но пока ограничился наблюдением и командами.
— Чайтон! Плавнее веди ствол, не дергай! Корпус держи ровно! Спуск мягкий, предсказуемый!
Парни слушали внимательно, старались исправить ошибки. Прогресс был, но медленный.
Когда патроны закончились, я подозвал их к себе. Они стояли передо мной, тяжело дыша, раскрасневшиеся от бега и стрельбы.
— Слушайте сюда, — начал я спокойно, но твердо. — Знаю, вам не нравится в городе. Но придется потерпеть. Примерно полгода. Мне нужно подготовиться, решить кое-какие дела здесь. Потом мы уедем. Далеко. На Аляску. Слышали про такую?
Банноки покачали головой:
— Это далеко, на север.
— Но зачем нам туда? — спросил Сокол
— Добывать золото. Много золота.
— Быстрая рука, ты же и так уже богат? — удивился Ноко — У тебя новая дорогая одежда, мы живем в большом теплом доме. Хозяйка на тебя смотрит влюбленным взглядом.
Как я заметил, Ноко из всей троицы был сам сметливым.
— Я ей не ровня, Олень. Такие девушки выходят замуж только сыновей местных вождей.
— Так стань вождем!
— А для этого нужно золото. Много золота.
Похоже достучался — лица банноков стали задумчивыми.
— А пока… Пока у нас два дела. Первая — научиться стрелять из длинного ружья. Не просто стрелять, а попадать по далеким целям. Очень далеким. Триста шагов, даже четыреста. Будем заниматься каждый день. И вторая — охранять Маргарет. Глаз с нее не спускать. Никому не доверять. Поняли?
Они молча кивнули. Авторитет мой был непререкаем.
— Значит так. Устанавливаем график. Один всегда на дежурстве у дома, возле Маргерет. Меняются каждые шесть часов.
Черт! Придется покупать индейцам часы и учить пользоваться….
— Двое других учатся стрелять из винтовки Уитворта. Я закажу прицел на нее. Да и сам буду учится с вами. Вопросы есть?
Вопросов не было.
Обратно в усадьбу мы возвращались уже когда солнце поднялось над деревьями. Настроение было деловое, но на пороге меня ждал неприятный сюрприз в лице Элеаноры. Тетка Маргарет встретила меня с поджатыми губами и ледяным взглядом.
— Мистер Итон, — начала она без предисловий, ее голос звенел от сдерживаемого гнева. — Ваша утренняя пальба в парке переполошила всю усадьбу и соседей! Это совершенно недопустимо! Вы ведете себя так, будто это казарма с тиром, а не приличный дом!
Я молча смотрел на нее, ожидая продолжения.
— Я считаю, что вам следует подыскать себе другое место для проживания и тренировок ваших… людей, — она брезгливо скривилась. — Здесь вам не место.
Я уже открыл было рот, чтобы поставить ее на место, но тут из-за ее спины появилась Маргарет. Щеки ее горели румянцем, глаза метали молнии. Она выглядела выспавшейся, уверенной и очень решительной.
— Тетя Элеанора! — голос Маргарет прозвучал непривычно резко и властно. — Довольно! Я уже говорила вам, что мистер Итон — не только мой спаситель, но и гость Флитвуда. И он останется здесь столько, сколько посчитает нужным. А если кому-то не нравится шум, пусть затыкают уши. Хозяйка в этом доме — я! И я решаю, что здесь допустимо, а что нет.
Элеанора опешила от такого отпора. Она открыла рот, закрыла, побагровела и, не проронив больше ни слова, развернулась и стремительно удалилась в глубь дома.
Маргарет проводила ее гневным взглядом, а потом повернулась ко мне. В ее глазах я увидел тень вчерашней нежности, смешанную с новой, обретенной силой. Она чуть заметно улыбнулась.