Я уже начинал думать, как бы поскорее отделаться от этого типа, когда Огилви, осушив очередной стакан, встал, пошатываясь.
— Мэр! А где тут у вас… игры? Макдонелл говорил, что у вас свое казино! Настоящие. Есть рулетка?
Быстро же он набрался…
— Есть, господин комиссар, — ответил я, с трудом сдерживая раздражение. — Пройдите в соседний зал.
Олигви, уже заметно опьяневший, направился к игорному залу, бормоча что-то себе под нос. В его глазах уже горел пьяный азарт.
И тут… Макдонелл резко вскочил. Его лицо побледнело, глаза полезли на лоб. Он смотрел в сторону лестницы, ведущей на второй этаж. Я проследил его взгляд.
Там, на верхней площадке, стояла Оливия. Одетая в платье из синей шерсти, с волосами, собранными в аккуратную косу, она спускалась вниз. Начиналась ее рабочая смена в салуне.
— Оливия! — выдохнул Макдонелл. Голос его был полон ужаса и гнева. — Боже милостивый! Ты… ты что тут делаешь⁈ В этом… в этом вертепе⁈
Девушка остановилась на лестнице. Ее лицо порозовело. В зале все замолчали, уставились на Макдонеллов.
— Папа! Я…
— Молчать! — рявкнул он. — Как ты сюда попала⁈
Она спустилась, подошла к нам.
— Папа, я уже взрослая! Я могу сама решать! Села на лодку и приплыла
— Взрослая⁈ — Макдонелл едва не задыхался. — Ты… Ты что, работаешь здесь⁈
Он перевел взгляд на меня. В его глазах горел чистый гнев.
— Уайт! — прошипело сквозь зубы. — Это твоих рук дело⁈ Это ты привел сюда мою дочь⁈
— Мистер Макдонелл, — начал я спокойно, стараясь удержать его от скандала. — Мисс Оливия… она приехала сюда по своей воле. Я не мог ее… выгнать. Да, в городе небезопасно. Поэтому я приглядываю за ней и и предложил работу. Управляющей в салуне. Живет она в женском общежитии. Под присмотром.
— Общежитии⁈ Под присмотром⁈ — Макдонелл казалось, готов был взорваться. — Моя дочь! Работает в этом борделе⁈ Ты… ты понимаешь, что ты говоришь⁈
— Папа! — Оливия попыталась его успокоить. — Это не бордель! Это…
— Ты молчи! — оборвал ее отец. — Я с ним говорю! Уайт! Я тебе этого не прощу! У тебя будут проблемы! Большие проблемы!
Он повернулся к дочери.
— Оливия! Немедленно собирайся! Мы уезжаем! Прямо сейчас! На Сороковую Милю!
— Папа, нет! Я не хочу! Я останусь!
— Я сказал — собирайся! Или я тебя силой заберу! — Макдонелл схватил ее за руку. — Итон! Я обещаю! Ты еще пожалеешь об этом!
Он резко развернулся и, таща за собой сопротивляющуюся Оливию, направился к выходу. Девушка шла, спотыкаясь, ее лицо было мокрым от слез.
— Папа! Нет! Итон! — крикнула она, протягивая ко мне руку.
Я шагнул вперед, но Макдонелл уже был у дверей. Он распахнул их и буквально вытолкнул Оливию наружу к гардеробу, а сам вышел следом, с грохотом захлопнув створки.
Тишина. Оглушительная тишина в зале. Все взгляды были прикованы ко мне. Я стоял, чувствуя, как кровь стучит в висках. Злость и… растерянность. Что это было? Как он мог так поступить с дочерью? Я тоже вышел к гардеробу, накинул шубу.
На улице Макдонелл подгонял индейца, которые запрягал лаек в нарты.
Я услышал тихий плач. Оливия. Она стояла у дверей, прислонившись к стене салуна, и плакала, закрыв лицо руками.
Я подошел к ней. Осторожно.
— Оливия…
Она вздрогнула. Подняла заплаканные глаза.
— Он… он не понимает… Итон…
— Тихо, тихо, — я прикоснулся к ее плечу. Оно дрожало. — Он отойдет. Отец просто испугался за тебя. Как успокоится, сможешь вернутся.
Она шмыгнула носом.
— Нет… Он… он никогда…
— Просто дай ему время. Он поймет, что ты в безопасности. Что здесь может быть даже лучше, чем на Сороковой Миле. Расскажи ему, что у нас тут полиция, больница, мы строим свой театр. Поговори с ним, ладно?
Я пытался успокоить ее, нес какую-то ерунду. Постепенно девушка успокоилась. Даже улыбнулась.
— Ты очень хороший Итон! Мне так повезло, что я встретила тебя!
Опять начинается… Лишь бы не начала признаваться в любви. Я закрутил головой, увидел подходящего к салуну человека. Это был старик. Невысокий, коренастый, с густой седой бородой, с тростью. Глаза его были маленькие, но цепкие. Одет в бобровую шубу, шапку.
— Мистер Уайт? — голос у него бы скрипучим, с каким-то странным, едва заметным акцентом
— Мисс! — старик приподнял шапку — Я Уоррен Беникс. Исполнительный директор Филадельфийского металлургического треста.
Оливия поспешно вытерла слезы, Уоррен протянул мне визитку. Я порывшись в карманах, достал свою. Обменялись.
— Хотел бы поговорить с вами. Приватно.
Я кивнул. Сейчас не лучшее время, но, видимо, он не привык ждать.