— Пройдемте наверх. Мой офис.
Бросил взгляд на Оливию — Не стоит расстраиваться! Все образуется.
Попрощавшись, я повел Беникса наверх, в мой кабинет. Тут я уже вполне обустроился — столяры сделали мне письменный стол, пару удобных кресел. На стене висела полка с книгами и бумагами и карта Юкона.
Мы сели друг напротив друга. Беникс поставил трость рядом, сложил руки рукояти.
— Итак, мистер Уайт. Я слышал… у вас здесь все очень хорошо. На Эльдорадо.
— Мы стараемся, — ответил я.
— Я приехал сюда не просто так, — продолжил он, не теряя времени. — Мои инженеры провели разведку. По всему Клондайку. И они считают, что главная жила проходит вдоль правого берега реки. Ниже по течению. И… она богата. Очень богата.
Он сделал паузу. Его маленькие глаза внимательно смотрели на меня.
— Но, — продолжил он. — Несмотря на выходы по ручьям, эта жила залегает глубоко. Ее нельзя разрабатывать кустарным способом. Только промышленным. С тяжёлой техникой. С драгами. Возможно, придется рыть шахты.
— Я понимаю, — сказал я нейтрально, гадая к чему идет разговор.
— Наш траст имеет большой опыт подобных работ. И мы готовы инвестировать десятки миллионов, чтобы наладить правильную добычу.
Вот оно. Гуггенхаймеры пришли за моим золотом.
— И что вы предлагаете? — спросил я.
— Я готов выкупить ваши участки. Все. На Эльдорадо. И… участки ваших работников. Этих… староверов?
— Допустим. И что вы предлагаете?
— Полмиллиона долларов. За ваши участки. И еще полмиллиона — за участки староверов. Всего… миллион.
Я не удержался. Рассмеялся. Громко.
Беникс смотрел на меня, не понимая.
— Вы смеетесь, мистер Уайт?
— Полмиллиона? Миллион? — я вытирал слезы, что выступили от смеха. — Вы… Вы знаете, сколько золота мы уже здесь намыли? С поверхности! Не копая глубоко! Больше двух миллионов, мистер Беникс! Если не больше! А вы предлагаете миллион за… за все?
Я покачал головой.
— Нет. Ваше предложение… оно несерьёзное. Я не продам. Ни за миллион. Ни за десять.
Лицо Беникса стало жестче.
— Вы недооцениваете ситуацию, мистер Уайт. В Доусон придут корпорации. Не только мы. Другие. Они проведут массовую геологоразведку. Найдут выходы жилы. Застолбят участки. Проведут сюда железную дорогу. И будут разрабатывать участки техникой без всяких старателей. Драгами. Шахтами. А ваше Эльдорадо скоро иссякнет. Пласты исчерпаются. Добыча будет падать. С каждым месяцем. Цена участков тоже рухнет. Резко.
Он наклонился вперед.
— Сейчас… у вас есть возможность продать по высокой цене. ОЧЕНЬ высокой. Сейчас. Или… потом не получите ничего.
— Вы недооцениваете простых старателей, мистер Беникс, — сказал я твердо. — Это люди, которые не просто верят в удачу — они готовы трудится. А техника… Мы ее закажем и нам ее привезут уже в следующую навигацию.
Беникс откинулся на спинку стула. Вздохнул.
— Что ж… Жаль. Я думал, вы… более дальновидны.
Он поднялся. Взял трость.
— Тогда… я перейду к другому аргументу, мистер Уайт.
Я напрягся.
— Какому?
— Угрозам, — тихо сказал он. И в его глазах не было ничего, кроме холодной решимости. — Вы все равно нам все продадите. Рано или поздно. Добровольно или… под давлением. А если нет… Если будете упрямиться… Тогда вообще отдадите бесплатно. Вы меня поняли?
Я встал. Подошел к окну. Смотрел на строящийся город. На светящиеся окна соседнего салуна. На дым из труб. На моих людей на улицах Доусона.
— Думайте, мистер Уайт, — голос Беникса звучал за спиной. — У вас есть время до утра. До свидания.
Он вышел из кабинета, не дожидаясь ответа. Я остался один. Наедине со своими мыслями и… угрозой. Проклятые Гуггенхаймеры!
Я сжал кулаки. Ну уж нет. Со мной так нельзя!
Утро пришло холодным, ветреным. Снег не шел, но низкие тучи висели над городом. Я встал рано, оделся и пошел прогуляться. Обойти свои владения, посмотреть на Доусон.
Вышел из салуна. На улице — утоптанный снег, лед кое-где посыпанный песком.
Город рос. Уже появлялась третья улица, уходившая вглубь от реки. Дома лепились друг к другу, тесно, почти вплотную. Бревенчатые срубы, некоторые уже с крышами, другие — еще только стены. Люди жили очень плотно, буквально на головах друг у друга. Временные хижины ютились между домами, возле складов. Как я не боролся за правильную застройку, везде царствовал Хаос. Но хаос живой, растущий.
— Мистер Уайт! — меня окликнул знакомый голос.
Это был доктор Стерлинг. Он стоял у входа в свой временный госпиталь — один из самых первых построенных домов, который я отдал ему под нужды медицины. Лицо его было уставшим, мрачным.