— Знаешь, если на испытание одной комбинации тратить минуту, то при бесперебойной круглосуточной работе им потребуется больше девятнадцати тысяч лет, чтобы перепробовать все мыслимые варианты. Я не преувеличиваю, я подсчитал. Скажи им, что я мог бы сделать это быстрее.
— Ладно, но теперь они меня не очень-то слушают.
Перед сном я предупреждаю товарищей о том, что над нами нависла угроза и нужно скорее бежать с острова.
— Все это очень мило, — вздыхает Клавдий, — но что он предлагает, твой добрый советчик? Ничего.
Верный своему обещанию, я жду, когда мои друзья уснут, чтобы вернуться к Шаманке, с которой хочу познакомиться поближе. Спускаясь по лестнице, стараюсь не дышать. Возвращаюсь и проверяю, что все на самом деле спят, а не притворяются.
Я знаю, что Ева ждет меня. Она в своем шаманском облачении — ибо никому здесь не доверяет. Ева снимает доспехи и вытягивается на кровати. Я невольно морщусь: тут стоит тошнотворный запах, а не тот, медицинский, что в прошлый раз.
— Знаю, тут воняет, — объясняет Ева. — Мне пока не удалось избавиться от смрада. Хамелеоны притащили сюда давнишний труп, который Дом пообещал им вернуть. Они хотели, чтобы я закрыла ему глаза и прочла несколько заклинаний на моем «языке». Тело пробыло здесь не больше десяти минут, но запах продержится несколько дней. После обеда они сожгли труп. У него были кровоподтеки на внутреннем сгибе локтя, так бывает, когда неаккуратно делают укол в вену. Впрочем, похожие синяки бывают на всех телах, что возвращают из Дома.
— Почему?
— Не знаю.
— Скажи, ты можешь дать обезболивающее для моего друга Страшняка, у него сильно ломит суставы?
— Нет, такое я никогда не лечила. Здесь все молоды. Страшняк ведь из бывших солдат, да? И ты ему доверяешь?
— Не вполне, но он дает мне дельные советы.
— Ну хорошо. Я посмотрю в справочнике и пороюсь сегодня ночью на складе медикаментов в Доме.
— Если позволишь, я пойду с тобой и загляну в спальню.
— Не боишься туда возвращаться?
— Боюсь, но я должен это сделать.
Ева наклоняется, берет одну из своих тетрадей и передает мне. Она толщиной с книгу и явно не из Дома. Я открываю первую страницу. Ева накрывает мою руку своей и серьезно говорит:
— Я доверяю тебе, Мето.
— Спасибо, Ева.
Пока я читаю, она молча сидит рядом. Не прошло и нескольких минут, как чтение целиком захватило меня.
14 марта 1975 г.
Я долго смотрела на твои белые страницы, прежде чем решилась начать. Не то чтобы я не хотела: я чувствую себя совершенно одинокой и не знаю, с кем поделиться. Здесь никто никому не доверяет, и в колледже, и дома. Моя подруга Элла сказала мне: когда ведешь дневник, становится легче. Похоже, ей это помогает.
Хватит ли мне смелости? Смогу ли я довериться тебе? Очень сомневаюсь, когда смотрю на смехотворный замочек, который якобы защищает тебя. Как отреагировали бы мои родители, если бы узнали, что я на самом деле о них думаю?
15 марта 1975 г.
Элла сказала мне еще одну важную вещь: личный дневник, насколько ей известно, всегда должен иметь два ключа. Вот и у нее так: один она носит на шее, а другой закопан в тайнике, не известном никому, кроме нее.
Может, мои родители один ключ оставили у себя, чтобы иметь легкий доступ к моим тайнам? Может, этот дневник — ловушка? И они нашли единственный способ выведать мои мысли, раз считают, что со мной говорить как со стенкой. Прежде чем начать, мне нужно придумать супертайник.
18 марта 1975 г.
Мои родители — трусы, и вполне заслуживают того, чтобы называться «слабаками» или «слюнтяями». Мы с Жилем так их иногда дразним между собой. Иногда мы нарочно не слушаемся, чтобы посмотреть, как они отреагируют. Вчера я сказала им, что подслушала из ванной все теленовости целиком без их ведома. Они сделали вид, что их это не больно-то и волнует, но напомнили, что стараются оградить меня от некоторых передач только ради того, чтобы уберечь неокрепшую детскую психику от сцен насилия и разврата. Долдонили как по писаному, можно подумать, урок отвечали.