Пока у человек нет цели, его легко сломать, особенно, если это ребенок. Американский философ и педагог Джон Дьюи подчеркивал: «Дети вынуждены жить в зависимом положении и потому вырастают с привычками подчинения». Я не собирался никому слепо подчиняться, потому что у меня появилась доступная цель, которая осуществлялась. Прежним я стать не мог и не собирался, поскольку увидел, что могу преодолеть свой организм. Искренне поверил, что в теле толстого мальчика, за всеми этими жирными складками спрятан уверенный в себе мужчина с большим сердцем и большой целью в жизни. И чем крепче я в это верил, тем сильнее было желание сорвать ненавистный занавес и предстать перед всеми настоящим. Сжечь себя старого и возродиться прекрасным фениксом, лишенным плохого оперения.
– Ну, как самочувствие? – спросил меня тренер на тренировке. – А это что за новые синяки у тебя?
– Это не синяки, – коротко ответил я, – это мотивация!
– Вижу, ты очень мотивирован, – усмехнулся тренер.
Затем мы перешли к разминке и побежали. Бежать было трудно, мышцы еще болели, но я понимал, что это не просто боль – это насильственное изгнание из моей жизни жирного мальчика, который не мог полноценно управлять собственным телом.
Пробежав в этот раз уже пять кругов без остановки, я все-таки остановился. Организм, в отличие от меня, еще не был готов к таким нагрузкам и потому требовал своего. Любому человеку будет трудно бежать, когда у него буквально наступает асфиксия и верх над волей берет инстинкт самосохранения – самый сильный из возможных инстинктов. Человек научился его глушить, но, как только дело доходит до края и инстинкт начинает срабатывать, все остальное перестает властвовать над волей. Суицид не был бы так популярен у молодежи, если бы подростки действительно осознавали, что могут умереть. Психопаты бы не были такими бессердечными, если бы психика не искажала картину мира. И, конечно, ни один психически здоровый человек не стал бы умирать ради секса, как, собственно, не хотят этого и самцы богомола, которые не помышляют о предстоящей кончине. Инстинкты голода и жажды смешно даже рассматривать. Социальный инстинкт не срабатывает, когда макака-резус принимает попытки утащить банан у альфы, ведь иначе бы она даже не пыталась. Материнский не срабатывает у львиц, когда в прайде объявляется новый вожак и убивает всех львят. И даже у людей материнский инстинкт гаснет, когда во время родов будущая мать кричит: «Вырежьте его из меня, я больше не могу!». Инстинкт самосохранения человека не включается либо пока человек не почувствует присутствие смерти, либо пока не испытает нестерпимую боль, гасящую сознание, как это случилось у меня, когда началось сильное кислородное голодание, от которого сознание стало отключаться. Человек, конечно, способен пойти на смерть, пока она не стоит над его шеей с поднятой косой, но его поведение резко меняется, когда боль начинает приходить постепенно – отсюда эффективность пыток, разрушение сознания, а также сломанная воля при длительных насильственных действиях.
– Болят мышцы? – спросил тренер после пробежки.
– Да. Очень сильно. Особенно утром или когда посижу какое-то время, а потом встаю, – ответил я, тяжело дыша.
– Со временем крепатура пройдет, если регулярно заниматься. Через неделю будет не так болезненно, а месяца через два-три, может, четыре, зависит от организма, крепатура исчезнет совсем. Так что не переживай.
– Я сильный! Я справлюсь! Я все смогу! – неосознанно пробурчал я себе под нос.
– Что? – спросил тренер.
– Все нормально, я готов, – ответил я, подняв взгляд.
– Ну, вот и отлично! Принес тетрадь и ручку?
– Да.
– Тогда бери их и пойдем, я расскажу, как теперь будешь питаться.
Я чувствовал сильную усталость, и в голову постоянно закрадывались мысли о том, чтобы все бросить. Конечно, я их прогонял, но они возвращались. Пока я шел за тетрадью, мне хотелось упасть на пол, прижать руки к телу и просто потеряться в пространстве, растворяясь на атомы.