– Никогда о таком даже не думал, – растерянно ответил я.
– В современном мире люди мало думают, потому что это далеко не самый простой процесс. Между тем, философия древних греков все еще является эталоном мысли.
Тренер говорил удивительные вещи, а я шел рядом и чувствовал себя, словно был по определению лучше половины человечества просто потому, что родился с членом. Это тешило самолюбие семнадцатилетнего подростка.
Мы подошли к дому, где жил тренер. Когда мы поднимались по лестнице, он уже рассказывал о древней Спарте. Его рассказы увлекали меня. Когда он касался моего плеча, я будто бы пропитывался дополнительной уверенностью.
– То, что сейчас считается непристойным, в прежние времена было нормой. В той же Спарте каждому юноше полагалось иметь поклонника, который отвечал за его воспитание и штрафовался за провинности. Это была обычная практика. Причем, сексуальная связь между ними должна была носить обоюдно активный характер. Пассивность считалась женским, позорным уделом. А ты слышал про триста спартанцев? Или тоже в школе не проходили?
– Что-то слышал, – ответил я, когда мы уже зашли к тренеру домой.
– Разувайся, проходи, – сказал он. – Есть вполне обоснованная версия, что все триста спартанцев были гомосексуалами. Считалось, что любовники стремятся показать себя лучше друг перед другом и потому дерутся смелее и отважнее. В военном деле тесная связь была между учителем и учеником.
– Это же неправильно, – сказал я.
– Ну, почему же? – ответил тренер, принеся книгу. – Секс между мужчиной и женщиной можно считать таким же неправильным, если в нем не подразумеваются дети. Да и разве люди обязаны использовать природный механизм только таким образом, каким его наделила природа? Человеческий разум уже вышел за пределы того, что дала мать-Земля. Разве нет? Другие земные обитатели еще не сделали ничего подобного, если ты не заметил.
– Ну, считается же, что мужчина должен только с женщиной...
– Ты переходил дорогу на красный? Всегда выполнял домашние задания? Получал плохие оценки? К тебе относятся люди как полагается? Разве все равны? Мы живем в социальном государстве, где почему-то есть неприкасаемые. Это как вообще? Все равны, но некоторые равнее. Понимаешь?
– Ну, да. Есть тут правда, – подтвердил я.
– Смотри, – произнес тренер и подсел ко мне очень близко. Я почувствовал, как от него пахло одеколоном. – Смотри, какие атлетичные тела! Видишь? Что скажешь? Присмотрись.
– Да, это классно, – немного смущенно ответил я. Такие вещи обычно высмеивались в школе, осуждались, а тренер говорил и не смеялся, не подшучивал. Это было удивительно.
– А что скажешь обо мне? – спросил он и принялся раздеваться. Я, не зная, как реагировать, смущенно отвел взгляд. Сжался. Стал нервничать. Ладони вспотели.
– Ну, как тебе? – ответил он, подойдя ко мне ближе.
У тренера было крепкое, мускулистое тело, несмотря на возраст. Но, что больше всего меня смущало, – эрекция, которая явно бросалась в глаза. Он, обнаженный, расхаживал рядом и размахивал членом почти на уровне моего лица. Затем подошел к зеркалу, которое у него было в полный рост, и начал позировать перед ним.
– Великолепные формы! Не сравнить с женским, совершенно слабым телом. Ты смотри! Подойди. Давай, смелее.
– Я? – растерянно произнес я.
Ладони были настолько потными, что мне казалось, будто бы с них уже текло. Я очень нервничал. Мне начало казаться, что он неспроста все это рассказывал про женщин. Да и про книгу сказал, чтобы затащить меня к себе домой.
– Сними одежду. Покажи себя! Покажи, какой ты. Тут нечего стесняться.
– Да нет, я не думаю…
– Да брось! Это эстетика. Тут нет ничего сверхъестественного. Что такого в наготе? Не бойся себя. Если ты хочешь измениться, тебе нужно перестать бояться таких вещей, и наготы – в первую очередь.