В какой-то момент я начал отстраняться от реального мира и почувствовал дереализацию. Мозг стал защищаться и абстрагировал мое сознание, чтобы не причинить какой-либо вред. От этого я стал беспокойным.
ГЛАВА VII
Через некоторое время события восстановились в памяти. Я действительно хотел сам кинуть бутылку и, когда Данил ею замахнулся, попытался его остановить, но этим лишь помешал и она попала не в то окно. Грубо говоря, это я был виноват в смерти той семьи. После того, как я все вспомнил, эта мысль не давала мне покоя.
Моя мама так и не узнала, что я вернулся пьяным. Полицейские нас не нашли. С Данилом мы не контактировали эти дни напрямую, даже в падик приходили в разное время, потому что нам было трудно смотреть друг другу в глаза, словно в них мы могли увидеть презрение. Было страшно нечаянно начать рассказывать, обвиняя друг друга в том, что случилось. Парни ничего не заметили. Драк за это время, как таковых, не было. По крайней мере, я в них не участвовал, поскольку меня не звали. Наверное, потому что Данил был против. Так потихоньку мы вообще перестали контактировать. В школе все обсуждали случившееся, это стало каким-то массовым явлением, которое вдруг начало касаться всех. Школьники даже пытались вести расследование, которое, разумеется, ни к чему не привело. На меня никто даже не думал. Да и голос в домофоне не был похож на мой. В итоге через какое-то время все позабылось. Настало лето. Начались экзамены и другие проблемы. Но спать нормально я так и не смог. Постоянно снились какие-то кошмары, связанные с тематикой пожара. Чтобы преодолеть их, я начал читать больше книг по психологии, чтобы разобраться в себе и справиться с тем, что случилось. Это было единственным инструментом, способным оказать какую-то помощь, ведь рассказать я никому не мог. И не пил с тех пор ни грамма, ни миллилитра.
Человек подсознательно тянется к месту, где ему причинили боль. Так происходит, поскольку подсознание считает, что таким образом сможет справиться с психотравмой, и потому либо становится тем, что причиняет боль, стараясь помочь пережить ситуацию изнутри, либо тем, что спасает от этой боли, и, тем самым, помогает пережить ситуацию снаружи. По этой причине некоторые дети, пережившие унижения в школе, могут стать учителями, изнасилованная распутная девушка может перестать гулять и удариться в религию, наркоман может отказаться от наркотиков и стать общественно полезной единицей, а человек, с чьими мыслями и мнением не считались, становится ярким политиком или писателем. Тянущая боль внутри заставляет человека досконально изучить случившееся с ним. Как правило, чем больше масштаб переживаемой личностью трагедии, тем больший энергетический потенциал для реализации человек в итоге получает. Дальше все зависит от самого человека: направить энергию на спасение или на погибель.
Я обрел себя в учении. Мне стало ясно, что на самом деле многие мои проблемы возникли от незнания или неумения, и потому я решил узнать и научиться. Религии всего мира я сразу откинул в мусорную корзину, заменив их изучением этикета и культуры. Больше ничего не принимал просто так, на веру, для всего требовал какие-то основания и доказательства. Знания стал поглощать на одном дыхании. Каждый новый вдох – учебник, выдох – применение на практике, если это было возможно. Развлекаться меня не тянуло. За телом начал следить и через полгода тренировок в спортзале, делая акцент на кардиотренировках, как когда-то советовал тренер, смог скинуть двадцать килограмм. Пока одноклассники обсуждали, в какой клуб завалятся предстоящей ночью, я обдумывал прочитанное в сборнике сочинений Аристотеля. За оставшееся до ЕГЭ время для учеников из моего класса я стал, в некотором роде, аутсайдером. Они порой шутили на эту тему, но я не воспринимал их всерьез. В их жизни не случилось того, что случилось в моей. Нам было друг друга не понять. К сожалению, без боли человек не взрослел психологически просто потому, что для этого не было никаких причин. Поэтому я на них не обижался. Они же не виноваты, что не страдали. Так или иначе, любые страдания – это, прежде всего, ошибки, которые были совершены без учета ситуации. Ведь можно быть бесконечно добрым и преданным в отношениях, но какой в этом толк, если другой человек не может ответить тебе верностью? И в этом виноваты не двое, как принято считать, а один, не способный справиться со своими половыми органами. Любой живой человек – это, прежде всего, отдельно существующая вселенная со своей логикой, где добро может расцениваться как зло, и наоборот. Бесконечный круговорот отношений со своими ссорами и радостями, основанными на тривиальном хождении вокруг системы ценностей другого человека.