Мама, ты очень меня любишь. Но, пожалуйста, не оплакивай меня, так как для меня эта дорога лучшая. Когда ты получишь это письмо, я буду уже далеко от дома. Куда направлюсь, пока скажу только в общем: в православный монастырь. В какой именно, об этом после того, как меня в него примут.
Мама, я очень люблю тебя. Прости. Твой сын Алеша.
«А не могла Морозова после пережитого в новогоднюю ночь решиться на такой же отчаянный шаг?» — подумал Бородин.
9
— Бог с вами! — Смелякова тут же отвергла его предположение на этот счет. — Ольга и креститься-то не захотела, как я ее ни уговаривала. Один раз, правда, на Рождество в прошлом году, сходила со мной в церковь. А в Пасху, на всенощную, так и не пошла.
— Вы сами, значит, верующая? — спросил Бородин.
— Два года назад была крещена и с того времени живу с Богом в сердце.
Они сидели по разные стороны стола в кабинете заведующей, которая неохотно предоставила им возможность побеседовать без свидетелей.
Смеляковой, как и Ольге Морозовой, было под тридцать. У нее была хрупкая плоскогрудая фигура, коротко и неровно подстриженные рыжие волосы, бледное, без намека на косметику, остроносое личико и большие серые, лучащиеся мягким внутренним светом глаза. При первом взгляде на эту женщину Бородин подумал, что она верит в Бога. А если так, то под ее влиянием Морозова запросто могла проникнуться религиозными чувствами.
— Ее мужа, Ивана Григорьевича, вы хорошо знаете? Что он за человек?
Смелякова безразлично пожала плечами и ответила, созерцая расписанное морозными узорами окно:
— Мужчина как мужчина. Здоровый, самостоятельный, надежный…
— Почему у Ольги не сложилась с ним жизнь?
— Я не хотела бы обсуждать их взаимоотношения, — ответила Смелякова тоном просьбы и извинения. — Бог им судья.
— В данном случае не совсем так, — сказал Бородин и, глядя в лучистые глаза Смеляковой, спросил: — Нина Семеновна, вы себя считаете законопослушной гражданкой?
— Разумеется, — ответила та, краснея.
— Я к тому, что вы, как свидетель, по закону обязаны отвечать на мои вопросы, — вежливо разъяснил ей Бородин. — Речь идет о розыске пропавшего человека. Вашей близкой подруги! И скажу откровенно: я не уверен на сто процентов, что сейчас она находится в добром здравии. Неужели вы не понимаете? Вы, живущая с Богом в сердце?
— Ну конечно, я все понимаю, — опустив глаза и прикрыв их густыми ресницами, тихо молвила Смелякова. — Но к чему вы?..
— Нина Семеновна! — прервал ее Бородин. — А вот мне бы никогда не пришло в голову учить вас, как надо воспитывать дошколят!
Смелякова выслушала упрек, глядя на Сергея кроткими глазами, и не пыталась возразить.
— Хорошо, если это необходимо. — Она быстро провела острым кончиком языка по верхней губе. — Тогда вам, наверное, надо знать и о ее прежних неофициальных мужьях?
— Да, пожалуй, — согласился Бородин.
— Это чтобы понять, чем был для нее Иван, — совсем тихо пояснила Смелякова. — Просто удивительно, как ей не везло с мужчинами… Первый ее «принц» оказался душевнобольным, другой — алкоголиком, а третий изменял ей, извините, с мужчинами… На свою беду, Ольга на редкость самоотверженная и преданная женщина. Таких сейчас мало. Каждый раз она боролась за человека. Когда Петра положили в психлечебницу, она была верна ему, пока оставалась надежда на выздоровление. Потом мучилась со Степаном. Уж как она убеждала его вшить эту самую «спираль». Ни в какую. Все боялся, что это лечение скажется на таланте. Он был художником и вроде как на самом деле талантливым. Его картины даже в Москву на выставку брали.
— Вы сказали «был художником»?
— Он попал под машину. Полгода лежал неподвижно и умер на руках у Оли. Она все эти полгода кормила его с ложечки.
— Он что, в нетрезвом виде попал под машину?
— Да он, мне кажется, никогда и не бывал трезвым.
— А третий ее… муж?
— О нем ничего не хочу говорить, — поморщилась Смелякова. — Поверьте мне на слово: грязный тип.
— Отчего же Ольга Степановна была так неразборчива?
— Да вот такая она: что ни любовь у нее, то с первого взгляда. А уж если влюбилась, то будто шоры ей кто на глаза надевает.
— А были ли достоинства у всех троих?
— Конечно, не без этого, — неохотно согласилась Смелякова.
— И у третьего тоже?
Смелякова вздохнула и поморщилась:
— И у него тоже. Компанейский мужчина. Обходительный и собой ничего. Но ведь одна ложка дегтя…