— А потому что вы обложили его со всех сторон! — с отчаянием в голосе выкрикнула Цыпкина. — Вам только б найти виноватого! Но он… Ведь Леонид Федорович живой человек!.. — последние ее слова потонули в слезах. Закрыв лицо руками, супруга убежала в другую комнату.
— Леонид Федорович! — Бородин посмотрел Цыпкину в глаза.
— Вы подъезжали на своей машине восемнадцатого ноября к подъезду дома по Бебеля, сто двадцать восемь?
— Нет! — крикнул тот в лицо Бородину. — И еще раз: — Нет!!!
Бородин выдержал его яростный взгляд.
— Должен предупредить вас, что содержимое тех сумок… Словом, хотелось бы надеяться, что вам оно неизвестно, потому что…
— И трагическим тоном протянул: — Леонид Федорович, Леонид Федорович!..
— Я в их сумки не заглядывал! — как-то вдруг сник Цыпкин.
— Это точно? — спросил Бородин.
— Да с какой стати! Я этих парней первый и последний раз в жизни видел. Попросили подвезти…
— Где они вас подцепили?
— На улице Белинского, у пожарки. Я перед светофором остановился, а они тут и подскочили… А что было в сумках-то?
— Я уже говорил вам: краденые вещи.
— И все?! — На лице Цыпкина отразилась целая гамма противоречивых чувств.
— Вам этого мало? — Бородин изобразил удивление.
— Я уж думал… — Цыпкин бросил на него злобный взгляд. — Послушайте, так ведь и до инфаркта можно довести!
— Вас никто не принуждал врать! — резко бросил ему Бородин.
— Да, подловили вы меня!..
— В ваших же интересах, — сказал Бородин. — Вы сами же себе вредите: ведете себя так, словно вы с теми ворами одна компания.
— Никогда прежде их не видел, правду вам говорю!
— Теперь мне это ясно, — сказал Бородин. — Ну а как дальше: будете правду говорить или опять станете изворачиваться?
— Еще-то что вам от меня надо? — осторожно спросил Цыпкин.
— У меня к вам еще куча вопросов! — признался Бородин.
Цыпкин горестно мотнул головой.
— Вот влип, так влип! Как говорится, без вины виноватый. Я что, не могу подвезти людей, если просят? На лбу ведь не написано, воры они или честные люди!
— Сколько они вам заплатили?
— Пятьдесят.
— И куда вы их отвезли?
Цыпкин вздохнул и уставился в потолок. Прошла минута, другая. Он не менял позы.
— А, Леонид Федорович? — напомнил ему о себе Бородин.
— Лёня, не вздумай сказать! — из спальни высунула голову его жена. — Нам еще жить с тобой…
— Они вам угрожали? — спросил Бородин у Цыпкина.
Тот едва заметно кивнул.
— И вы, значит, боитесь?
— А как вы думаете? — с укором проговорил Цыпкин. — Вы ж к нам охрану не приставите!
— Охрану нет, — честно признался Бородин. — Но ведь можно сделать так, что им и в голову не придет подумать на вас.
— Как это? — живо заинтересовался Цыпкин.
— Очень просто: будем считать этот разговор неофициальным. Если сейчас вы дадите мне правдивую информацию, то я не стану составлять протокол. И вызывать вас тоже никуда не будем — ни на допросы, ни на опознание преступников. И в суде вам тоже не придется выступать в качестве свидетеля. Вы как бы останетесь в стороне от этого дела. Но при условии, если назовете правильный адрес, по которому отвезли своих пассажиров.
Цыпкин подумал, обменялся с женой взглядами и спросил:
— Не обманете?
Бородин бросил на него строгий взгляд.
— У меня нет привычки обманывать людей. Как у некоторых.
— Ну ладно, — решил, наконец, Цыпкин. — Это на Белинского. Номер дома не помню, могу только нарисовать.
Бородин согласно кивнул и сказал:
— Рисуйте!
Супруга принесла Цыпкину вырванный из тетради листок, и он вычертил схему: три квадратика — дома, нужный отметил стрелкой, троллейбусную остановку крестиком, цепочку киосков кружками.
— Какой этаж? — спросил Бородин.
Цыпкин пожал плечами:
— Я с ними в квартиру не поднимался. Выгрузились, и я уехал. Пока разворачивался, успел заметить, в какой подъезд они зашли. И все.
На другой день Бородин, прихватив себе в помощь оперуполномоченного Мишу Андрейчикова, поехал на место. И впустую: не нашли нужный дом. Либо Цыпкин что-то перепутал, либо всучил сыщику липу.
Пришлось опять ехать домой к Цыпкину и брать его в оборот.
Цыпкин валялся в постели с температурой. На табурете у изголовья постели голубел больничный лист. Стопочкой лежали рецепты.
Увидев вошедшего в комнату Бородина, Цыпкин закапризничал:
— Обещали оставить меня в покое, а сами опять!..