Веня поднял на него обиженные глаза:
— А что это еще может быть? — голос его окреп. — Пришел он в школу…
— Кто, Роман или Федор?
— Роман!.. Пришел и говорит: «Когда деньги отдавать будешь?» Я говорю: «Я тебе не должен!» Он: «Как не должен? Должен!» Якобы. Пошли, говорит, за угол! Урок, говорю, сейчас начнется, не отпустят меня! И вообще. Тогда он говорит: «Пошли в нашу школу!» Это рядом. Минут за пять, говорит, разберемся. Но я сказал: «Не пойду!» Договорились на полвторого у нас в подъезде встретиться и объясниться. Я в полвторого… Вернее, без десяти два пришел, а там их нет… Потом все вот так вот было в квартире! — для пущей убедительности Веня покрутил перед собою руками.
— Постой, ты уж больно торопишься! — осадил его Сергей. — Вошел в подъезд, а там их нет. Ты подождал их?
— А чего я должен их ждать? Не мне ведь надо было! — резонно возразил Веня. — Ну и я домой пошел. Сунул ключ в замок, стал поворачивать, а он не поворачивается…
— Но раньше ты говорил, что дверь была нараспашку?
— Нет, она не распахнута была, — Веня поглядел оперу прямо в глаза. — Дверь как дверь, я ключ поворачиваю, а он…
Бородин удрученно покрутил головой:
— Я ведь, брат ты мой, ровно ничего не понял!
— Я сказал все как было!
Бородин тяжело вздохнул и несильно постукал кулаком по настольному стеклу.
— Ты сказал, что Роман приходил вымогать деньги. Смотри, какой грозный вымогатель! Ты что, слабее его?
— Нет, не слабее!
— Тогда, может, они просто не решились прийти в подъезд?
Секунду-другую Веня смотрел на опера, как смотрит взрослый на ребенка, удивляясь его непонятливости.
— Нет, они приходили! — убежденно проговорил он.
— И ты думаешь, что?..
— Я думаю, что это они!
— Гм… Как же их собака-то пустила?
— Она их знает. Когда я выгуливал Альму, они с ней играли. И подачки она у них брала.
Артист!..
— Ну, предположим… — с видимой неохотой согласился Бородин и быстро спросил: — А ключи они где взяли?
Веня поежился.
— Вот именно, что не знаю, где они взяли ключи! — он, казалось, опять готов был заплакать от обиды и возмущения.
А у Сергея опять взмок от напряжения лоб.
— Ты вот что: успокойся, — миролюбиво посоветовал он Вене. — Давай вместе подумаем, как у Фомичей могли оказаться твои ключи.
— Вот именно, что не знаю! — еще раз повторил, но уже нормальным голосом Веня.
— Заладил одно! — с легкой досадой обронил Сергей. — Ну согласись, что не может быть такого, чтобы кто-то открыл без ключей дверь, запертую на два замка, и обворовал квартиру! Так где же у тебя правда?
— Вот это вот правда… — Веня швыркнул носом.
— Которая?
— Которую я сейчас сказал!
— А что ты сказал?
— Ну что мы договорились на полвторого… Что встретимся в подъезде…
— В твоем подъезде?
— Нет, в соседнем…
Чтобы не сбиться с темпа, Сергей решил пропустить мимо ушей эту новую поправку.
— …Я пришел, а там никого не было, и мне это показалось странным… А когда стал поворачивать ключ…
— Так, стоп! — вскинул Сергей ладонь. — Давай еще раз вернемся назад. Позавчера Фомичевы уже были у тебя в подъезде. Тогда-то они зачем приходили?
— Так денег требовали! — со всхлипом выдохнул Веня.
— Сколько?
Тогда еще сорок…
— Чего сорок?
Красных… Ну тыщ…
— Откуда у тебя такие долги? Говоришь, в карты не проигрывал.
— Не проигрывал!
— Так откуда же?
— Ну из-за сигарет… — обреченно вздохнул Веня. — Роман спросил: «Есть сигареты?» Я ответил, что нет у меня сигарет… Потом оказалось, что были…
— Что значит — оказалось? Ты что, не знал, были они у тебя или нет?
— Вот именно, что их у меня не было!
— А как потом они у тебя оказались?
— Подсунул кто-нибудь из пацанов, наверное…
— Сорок тысяч! — Сергей пораженно качнул головой. — По крупному споришь, братец! Но только я опять чего-то не пойму. Роман предложил поспорить на сорок тысяч, что у тебя есть сигареты, и ты согласился, так, что ли?
Веня замотал головой:
— Не поспорим, значит, я вруном оказался. Якобы. Ты, говорит, соврал нам! А я ему: ну и что? Тогда он: с врунов, говорит, полагается двадцать тысяч. По закону, говорит…
— Это по какому такому закону?
— У нас в компании такой закон. Чтобы никто не врал.
— И ты, конечно, не отдал им деньги?
— Я только десять им отдал, больше не мог.
— А десять где взял?
— Пацаны заняли.
— И когда это было?
— Еще на той неделе.