- Очень гарантирую, - закивал тот и пошел к шкафчику с инструментами. Он вынул пробирочки со стерильными иглами различной длины, ушные кнопки, маленький игольчатый молоток, миниатюрные конусы, слепленные из молодой полыни.
- Раздэвайтесь, пожалуйста, ложитесь на кушетку, - пригласил Гомартели, и пациентка взялась за пуговицы. Музыка сделалась громче, а свет, как ей показалось, слегка потускнел. Доктор, пока она освобождалась от одежд, мыл руки, протирал их спиртом, гремел лотками и железными коробочками.
- Готово? - спросил он, оборачиваясь.
Пациентка, съежившись, несмотря на жару в кабинете, сидела на краешке кушетки. Гомартели одобрительно вскинул брови, но тут же сдвинул их обратно, вспомнив о коллеге-земляке.
- Лягте, лягте! - велел он строго. - Сэйчас мы сдэлаем мэй-хуа...
- Что сделаем? - встревоженно переспросила женщина.
- Да мэй-хуа. Я постучу вас этим молоточком по ногам. Там проходит мэрэдыан печени... А после мы сдэлаем дзю по почкам... Знаете, что такой дзю?
Пациентка не знала.
- Дзю, - объяснил Гомартели, помахивая молоточком, - это прогрэвание точек полынными конусами. Конус ставится на точку и поджигается... Полынь должен быть свэжий, июньский... В начале лэта я всэгда выезжаю на природу, в особое мэсто... и там собираю полынь. Одын мешок, второй, третий...
- А ожога не будет? - женщина, похоже, забыла про астральные тайны и сосредоточилась на бренной материи.
- Ни в коем случае, - успокоил ее Гомартели, ставя конусы на точки. Он вынул спички, поджег каждый по очереди и отступил на шаг, любуясь картиной. Больная лежала, не смея шелохнуться; дымилась сухая трава, подмигивали тлеющие угольки.
Доктор раскупорил пробирки, вынул иголки. Склонившись над женщиной, он принялся бормотать:
- Мы возьмем точечку бай-хуэй по меридиану печени... и точку сюе-хай...и да-хэн...а после - инь-лин-цюань...
Так, приговаривая, он ловко вкручивал иглы в намеченные участки, получая нескрываемое удовольствие от самого процесса. Потом присел на стул и начал осторожно подкручивать каждую иглу по очереди: сначала - шесть вращений против часовой стрелки, потом - девять по ходу. А кое-какие иглы, торчавшие не под углом, а вертикально, он не крутил и лишь пощелкивал по ним аккуратным ногтем.
Пятью минутами позже он обнаружил, что женщина спит. Гомартели, будучи порядочным и честным человеком, решил не пользоваться этим обстоятельством и продолжал трудиться, тихонько напевая под нос "Сулико".
* * *
Доктор закончил работу к шести часам вечера. Пациентка, довольная и счастливая, заплатила за десять сеансов вперед, и Гомартели, прощаясь, почтительно приложился к ее руке, над которой колдовал десятью минутами раньше. Когда она ушла, иглотерапевт бросил взгляд на часы и начал убирать инструменты. У него было превосходное настроение.
Гомартели надел пальто, шапку пирожком, затянул пояс, огляделся - не забыл ли что выключить. Вышел в коридор, запер кабинет и резво побежал по лестнице, спеша домой. На улице крякнул, ошпаренный январским морозом, достал из кармана ключи от машины. Он уже собрался отпереть дверцу, когда ему козырнули и предложили показать документы.
Гомартели мрачно поднял голову. Справа возвышался румяный милицейский сержант с автоматом через плечо, а чуть подальше - еще один, молодой и худосочный.
- Пожалуйста! - Гомартели полез во внутренний карман за паспортом, но его немедленно ударили дубинкой по спине.
- Руки на машину! - рыкнул милиционер. - Ноги на ширину плеч!
Доктор повиновался. Сержант быстро обшарил его карманы, вынул паспорт, а заодно и бумажник.
- В чем я виноват? - подал голос Гомартели, уткнувшийся носом в родной "фиат".
- Увидишь, морда, - отозвался сержант, копаясь в бумажнике. Он нашел, наконец, гонорар, но с изъятием не спешил. Ответил его напарник:
- Больно ты похож на одну крысу. Тут по соседству взрывчатку заложили в почтовый ящик. Не твоя ли работа?
- Зачем так говоришь? - возмутился Гомартели. - Я живу в Пэтэрбурге двадцать четыре года! У меня есть прописка!
- Сейчас не будет, - пообещал сержант, берясь за паспорт и делая вид, будто вот-вот порвет его в клочья. - Ну что, пройдем в отдэлэние? передразнил он доктора.
- Нэ надо в отдэлэние, уважаемый, - быстро ответил Гомартели. - Давай договоримся, как люди.
Мент усмехнулся.
- Ты, что ли, человек? Ну, попробуй.
Гомартели скосил глаза.
- Там, в бумажнике... возьми, сколько надо.
- Взятка, да? - сержант вскинул брови. Он снова вытянул задержанного дубинкой по хребту, и Гомартели ойкнул.
- Ишь, черножопый, - хмыкнул милиционер. - Капусты-то немерено! А коренное население голодает, дрожит по углам... - Он выдернул купюры, засунул в карман, швырнул на капот пустой бумажник и паспорт. - Проваливай! Благодари Бога, что на нас напоролся - другие вообще убили бы.
Худосочный, что было сил, хватил своей дубинкой по автомобилю и пошел, не прощаясь, следом за старшим. Гомартели нырнул в салон и трясущимися руками включил зажигание.
- Ай, шакал! - шептал он, белея от ярости. - Ну, шакал! Погоди, генацвале, ты меня скоро узнаешь...
"Фиат" рванул с места и вылетел на проспект. Гомартели сжимал баранку до боли в суставах и пытался сообразить, где находится ближайший канцелярский магазин - или, на худой конец, "Детский мир". Нужный ему товар мог оказаться либо там, либо там.
"Детский мир" попался первым. Гомартели выскочил из машины, ворвался в магазин.
- У вас есть пластилин? - спросил он, тяжело дыша, у приветливой продавщицы.
- Конечно, есть, - кивнула та услужливо. - Вам какой нужен?
Гомартели зловеще улыбнулся.
- Самый большой коробка.
Продавщица отошла, полезла в большущий шкаф со всякой всячиной и вернулась с пластилином.
- Вот самая большая. Подойдет?
Улыбка на лице Гомартели разрослась до зверского оскала.
- Очень подойдет! - Не в силах удержаться, он добавил: - У меня, знаете ли, есть ма-а-ленькое увлечение...
И доктор сложил в щепотку пальцы, показывая, насколько его увлечение маленькое.
Продавщица ласково улыбнулась в ответ.
... Держа пластилин под мышкой, Гомартели вернулся в машину.
- Сдэлаем куколку, - приговаривал он, покуда мчался по ярко освещенным улицам. - Куколку, куколку... куколку, куколку...
Со стороны могло показаться, что доктор кого-то заботливо баюкает.
Дома он быстро разделся и даже отказал себе, поглощенный задуманным, в ужине. Он полез в комод и после недолгих поисков нашел несколько лоскутков серого, синего, белого и красного цветов. Вооружился ножницами и принялся кроить, высовывая язык и щуря глаза.
- Куколку сдэлаем, - не прекращал он сюсюкать, дрожа от мстительного восторга.
Гомартели раскрыл коробку, разложил на газетном листе куски пластилина и приступил к работе. Он оказался поистине талантливым скульптором: через двадцать минут перед ним лежали две обнаженные фигурки, очень похожие на милиционеров. Но Гомартели не успокоился, пока не обрядил их в наспех скроенные мундиры с фуражками. Ноги милиционеров он обул в сапоги, а в руку каждому вложил по дубинке. И даже волос из зубной щетки настриг, а конце работы совсем расщедрился и вылепил два маленьких пистолета в кобуре.
Гомартели удовлетворенно рассматривал то, что у него получилось.
- Ну-с, - пропел он елейным голосом, - начинаем.
В руках у него сверкнули спицы.
- Бай-хуэй, - прокомментировал доктор, и с маху вонзил одну из них в первую фигурку. - Сюе-хай...инь-линь-цюань...- Гомартели начал втыкать остальные, одну за одной. Комната наполнилась шепотом: - Гао-хуан-шу... кунь-лунь... цзин-гу... фу-тун-гу...
Доктор работал.
февраль 2000