– Ноги дрожат, – протянул приятель, – в глазах двоится.
Я прислонилась спиной к рукомойнику. Главное сейчас – не показать полковнику своего волнения. Наш бравый боец с преступностью крайне внушаем, и он панически боится врачей. Вероятно, у Дегтярева гипертонический криз, но, если я выскажу свое предположение вслух, он перепугается, и ему станет еще хуже.
– Ерунда, – стараясь казаться беспечной, завела я, – погода меняется, у меня тоже голова раскалывается, скорей всего, идет более жуткая жара или холод наступает. Кстати, ты где?
– Дома, – протянул Дегтярев.
– Замечательно! – обрадовалась я. – Возьми в аптечке лекарства и на диван. Я звякну Оксане, она приедет…
– Я не в Ложкине, – промямлил полковник.
– А где? – изумилась я. – Какое еще место ты называешь домом?
– В смысле, я не дома, а в доме, – начал путано объяснять полковник. – В чужой квартире. Очень прошу, приезжай, мне нужна твоя помощь!
Вот тут я перепугалась до паники. Обычно Александр Михайлович отстраняется от моей заботы и страшно злится, когда я пытаюсь облегчить ему жизнь. Если уж он обратился ко мне с подобной просьбой, дело совсем плохо.
– Милый, ты где? – заорала я.
Вместо того чтобы, как обычно, недовольно вздохнуть и заявить: «Прекрати кричать, слушай внимательно», Александр Михайлович тоном потерявшегося детсадовца ответил:
– Не знаю.
– Это как? – растерялась я и похолодела от ужаса.
Все, допрыгался, заработал инсульт! Сколько раз я твердила полковнику: прекрати есть свинину, холодец и сыр камамбер, сядь на диету, сбрось лишние килограммы, займись бегом… И вот результат беспечного отношения к собственному организму!
– Я в квартире, – простонал полковник.
– Чьей?
– Понятия не имею.
– Говори адрес.
– Он мне неизвестен.
– Тебя заперли?
– Нет!
– Тогда спустись вниз и посмотри на угол здания, авось найдешь табличку.
– Не могу.
– Почему?
– Голова кружится, на бок падаю.
– Хорошо, я сейчас приеду. Только не выключай мобильный, понял?
– Да. Ты же мне поможешь? – по-детски протянул Дегтярев.
– Непременно, – трясясь от волнения, заверила я. – Там есть диван или кровать?
– Я вроде сижу на кухне, – промямлил полковник.
– Отлично. Старайся поменьше шевелиться и ни в коем случае не отсоединяй сотовый от сети. Повтори, как понял…
– Я сейчас затаюсь и не трону телефон. Только поспеши, – послушно отозвался Александр Михайлович и отсоединился.
От покорности полковника у меня началась нервная икота. Трясущимися пальцами я набрала номер телефона. Только бы Артур сидел на месте!
– Пищиков, – бойко отозвались из трубки.
– Артурчик, это Васильева. Ты где?
– Хороший вопрос, – засмеялся журналист. – Тебе правду сказать или соврать?
Неожиданно цепкая рука, сжимавшая сердце, разжалась. Отчего-то Артур всегда действует на меня успокаивающе. Мы познакомились с ним несколько лет назад, я уже рассказывала об этой истории и сейчас повторяться не хочу. Начав отношения врагами, мы постепенно превратились в близких друзей. Пищиков успешно делает карьеру, сейчас он работает в газете «Жизнь» и имеет связи в самых разных областях. Если звякнуть Артурчику и попросить: «Найди мне личный мобильный номер английской королевы», – Пищиков не станет орать: «С ума сошла!» Он лишь уточнит: «Тебе очень надо?» Получив ответ «да», Артур мигом примется за дело. Заветные цифры будут у меня к вечеру, в крайнем случае – к следующему утру.
Артур ради друга пройдет сквозь стены, прогрызет гранитную плиту, пророет носом тоннель под океаном. Смущает ли меня тот факт, что Пищиков служит в газете «Жизнь» и частенько пишет об известных людях, которые, напившись в казино, пляшут голыми на столе? Нет, нисколько. Потому что Артур никогда не врет. Кстати, за отказ напечатать неподтвержденные сведения его с треском выгнали из «Желтухи». Иногда на Пищикова наезжают обиженные знаменитости, пару раз его грозились убить, но Артурчик спокойно отвечает: «Ты плясал голый на столе? Вот я так и написал. Не хочешь таких статей? Не пляши голый, съезди в детдом, подари сиротам пару телевизоров. Я об этом сообщу с радостью. Мне только дай повод сказать о человеке хорошее, непременно его использую».
Вот такой он человек и журналист, Артур Пищиков. И сейчас единственная моя надежда была на него.
– Можешь определить адрес по работающей мобиле? – спросила я.
– С полпинка, – зевнул Артур. – Опять встала на тропу сыска? Бежишь гончей собакой? А что скажет полковник?
– Артурчик, сделай одолжение.
– Вечно я из-за доброго сердца страдаю и ничего за это не имею… – пожаловался в пространство Пищиков. – Ладно, давай номер, включаю компьютер.
Я живо продиктовала цифры.
– Отчего он мне кажется знакомым… – удивился Артур под мерное попискивание.
– Маловероятно, ты с моей приятельницей не встречался, – лихо соврала я.
– Угу… – пробормотал Пищиков, – эге… ага… И как люди раньше работали? Ни компа, ни сотовых. Послушаешь стариков, и слеза по небритой щеке течет. Сыскари носились собаками по Москве, три пары обуви за месяц в лохмотья изнашивали. Ну ваще! Улица Кирсарская, дом один, ориентировочно квартира три или два. Так моргает, словно между стенками находится. Хотя все же два.
– Артурчик, ты гений! – закричала я.
– Благодарность принимается в жидком виде, – серьезно ответил Пищиков и отсоединился.
Выскочив в зал, я сразу увидела Дину. И она меня тоже.
– Мы тебя ждем! – замахала руками бывшая подруга. – Поехали, надо отметить презентацию. Супер прошла!
– Извини, тороплюсь. – Я попыталась обойти хамку.
Но однокурсница оказалась проворной, она вцепилась в рукав моего платья и завелась:
– Если тебя зовут, неприлично отказываться.
– Я не могу принять предложения.
– Загордилась?
– Да! – рявкнула я. – Разбогатела и нос задрала, не желаю иметь дело с простыми людьми, общаюсь теперь лишь с олигархами, остальные в расчет не принимаются.
– Мне плевать на твой расчет, – затопала толстыми ногами Дина, – у меня собственные планы. Сказано – едем гулять, и точка!
Случись подобное не в тот момент, когда я торопилась к заболевшему Дегтяреву, думаю, я сумела бы купировать скандал. Но сейчас все мысли были заняты Александром Михайловичем, поэтому я гневно заявила:
– Я не твоя комнатная собачка! Прощай, Дина, ей-богу, мне некогда.
– Стерва, – прошипела Емельянова. – И всегда такой была, тебя все в институте ненавидели. Увела мужика у Симки Королевой… Сказано – поедешь с нами!
Я с силой отпихнула от себя сумасшедшую. Послышался треск, Дина пошатнулась и села на пол, рукав моего платья остался в ее побелевших от напряжения пальцах.
– Сволочь! Гадина! – понеслось по залу. – Мерзавка!
– Дина, успокойся, – послышалось сопрано Таси, – не стоит нервничать из-за ерунды.
– Зову ее выпить, а она…
Я выбежала на улицу, так и не дослушав, что думает обо мне Дина. Больше никогда не откликнусь на просьбы явно чокнутой Емельяновой! Я не обидела ее, просто вежливо отказалась от алкоголя и вечеринки. Но ведь нет ничего странного в том, что человек не хочет садиться пьяным за руль…
Квартира номер два оказалась на первом этаже. Я толкнула незапертую дверь, вошла в крохотную прихожую и крикнула:
– Дегтярев, ты где?
– Здесь, – прошелестело из узенького коридорчика, – на кухне.
Я кинулась на звук, очутилась в пятиметровом отсеке и сразу поняла, что жилплощадь принадлежит незамужней женщине. Ни одному существу мужского пола не придет в голову повесить на окно розовые занавески с рюшечками и поставить на шкафчик шеренгу кружек с изображением умильных котят. С другой стороны, семейная дама не оставит на самом виду пакет с прокладками и колготки.
– Как ты себя чувствуешь? – бросилась я к полковнику.