Туннель плавно поворачивал налево и через полсотни метров луч действительно выхватил медную табличку с надписью «Женская уборная». Над входом мерцала тусклая лампочка.
– Не знаю, как ты понял…
– Шесть против одного, – сказал Харитонов, снимая ремень с катиной руки, – либо они должны быть уже здесь.
– Почему шесть?
– Пять туннелей и один переход.
– Там два перехода.
– Но в один ты захерачил пилу?
Пустовалов фыркнул, и поглядел на Катю, взбегавшую по лестнице.
– Девушки, пожалуйста, недолго! – Крикнул Ромик ей вслед.
Катя остановилась и показала ему средний палец.
– Идите на хер! Это женский туалет!
Закрыв дверь, Катя брезгливо огляделась.
Уборная – громкое слово. Полукруглый закуток, кошмар клаустрофоба. Бледный свет «айфона» выхватил тюбинговые панели, покрытые вековым налетом и грязно-белую плитку – ни дать ни взять декорации к фильму «Пила». Несмотря на «женскую уборную» здесь были и писсуары в виде бетонной канавы, а все туалетные кабинки не имели дверей. И только у одной из трех моек имелся кран.
Пока Даша осматривала его, Катя направилась к дальней кабинке.
– Спасибо тебе, – сказала она, расстегивая джинсы.
Даша достала из сумки влажную салфетку и накрыла ею кран.
– За что?
– За то, что вступилась.
Серию холостых хлопков сменила кривая струя бурой воды.
– Я могла бы сделать больше.
Подсвечивая дисплеем, Даша ждала, когда темный поток станет хотя бы просто мутным. Жажда была настолько сильной, что она решила в любом случае выпить воды.
– Ты сделала гораздо больше, чем все эти ничтожества.
– Я не про это. – Даша подставила ладонь под ледяную струю и сделала глоток. Вода была жесткой, отдавала ржавчиной и еще чем-то затхлым. Казалось, что это вода не из Московского водоканала, а из подземного стоячего болота, которое цвело и гнило здесь еще до Ивана Калиты. Даша испытала странное чувство – одновременно тошноту и удовольствие.
– А про что? – Катя вышла из кабинки, потирая запястье.
– Я могла бы отправить за решетку этого ублюдка. Он это заслужил. – Даша вытерла губы тыльной стороной ладони.
Катя посветила на нее айфоном. Крошечные льдинки глаз сияли в полумраке, отражая свет дисплея.
– Ты на самом деле можешь это сделать?
– Пора это сделать! И не только это!
Катя с интересом посмотрела в угрюмое лицо. Она вдруг впервые заметила, что это мелкая заносчивая дрянь на самом деле очень красива. Красива как ангел, угодивший в западню. Катя хмыкнула и убрала смартфон в задний карман джинсов.
– Ну, как вода?
– Дерьмовая, но пить можно.
Даша посторонилась.
– Послушай, – сказала она, разглядывая в полумраке очертания катиной фигуры, склонившейся над мойкой, – я думаю тебе лучше пока не злить его.
– Не злить?!
– Делай все, что он говорит.
– Ты не знаешь, таких как он. Этим садистам нельзя потакать.
– Я знаю, кто он, но поверь, «те» еще хуже.
– С чего ты взяла?
Даша покачала головой.
Катя подняла лицо к потолку и замычала, гася рвущийся из груди вопль.
– Черт! И это называется начать новую жизнь!
Даша смотрела на Катю круглыми глазами, удивляясь, как можно одновременно извергать столько эмоций.
– Почему ты вступилась за меня?
– Мне не нравится, что этот ублюдок наглеет от безнаказанности.
– А мне это нравится. В смысле то, что ты делаешь. – Засмеялась Катя. – Ты часто так поступаешь?
– Не часто. По правде сказать – никогда. – Нахмурилась Даша.
– Это из ЦУМа?
– Чего? – Не поняла Даша.
– Ив Сен Лоран. – Катя кивнула на красный бомбер Даши.
– Нет, это… это из Хэрродса.
– Ну конечно. – Сказала Катя, улыбнувшись на этот раз искренне.
Худая фигура Виктора возникла в проеме.
– Девушки…
– Это женский туалет! – Завизжала Катя, так что перепуганный Виктор едва не свалился с лестницы.
– То есть он мессия? – Ромик вытянул руки, изображая видимо пастора деструктивной секты, – откажись от своих денег я возьму это бремя на себя?
Пустовалов улыбнулся.
– Ага, и мы тут вроде как брошенные.
– Кто сказал, что мы брошенные? – Спросила Даша, замерев не лестнице.
– Наконец-то! Принцессы! – Обрадовался Ромик.
Пустовалов посмотрел на Дашу, и с удивлением обнаружил искренний страх в красивых глазах-льдинках.
– Это сказал тот тип на станции?
– Не обращай внимания, он сумасшедший.
Но Даша не могла «не обращать внимания». Когда спустя три минуты Пустовалов вышел из туалета, Даша снова подошла к нему.