После ужина все разошлись. Хенли помогала девчонкам прибраться в кухне, а затем ушла к себе. У меня еще не выдалось шанса побыть с братом, так что я пошел в бар, чтобы выпить с ним пива.
— Кажется, у тебя здесь все на мази, — сказал я ему.
— Да, мне здесь хорошо, действительно хорошо. Ребята отличные и мне нравится работать в гараже. Если бы ты видел байки и тачки, что тут появляются.
— Я рад, что ты нашел себя. Славно видеть тебя счастливым.
— Что насчет тебя? — стеснительно спросил брат, — ты уверен насчет завтрашней подписи на усыновление?
— Ага. Я уверен.
— Ты знаешь, я пойму, если ты передумаешь или нечто в этом роде, но Джон Уоррен...
— У меня нет никаких сомнений, Гевин. Я знаю, что он там, где нужно, — отрезал я.
— Ты прав. Сейчас я это знаю. Никогда не говорил тебе этого, но я считал, что ты не прав. Думал, как дерьмово с твоей стороны бросить ребенка. Я, правда, так полагал, но когда увидел мальчика в семье, то понял, почему ты сделал это. Ты принял правильное решение.
Как только он произнес данные слова, что-то сдвинулось во мне. Знание того, что он понял причину моего поступка, немного облегчило груз на моих плечах.
— Спасибо, что высказал свое мнение, Гевин. Оно очень многое для меня значит.
— Что за история с этой девушкой? — подтолкнул брат.
— Ничего особенного. Я присматриваю за ней до тех пор, пока мы не найдем ребят, которые убили Скидроу. Конец истории.
— Не-а. Есть нечто еще, и ты об этом знаешь. Я видел твой взгляд и, как ты прижал ее к стене. Она что-то для тебя значит.
— Может и так, но это не важно.
— Это важно. Каждому нужен кто-то, о ком нужно заботиться, Меврик, даже тебе, — сказал он, допивая пиво.
Мы ушли из бара после трех утра. Я думал, что Хенли взбесится, что я так поздно вернулся, но когда залез в кровать, она без стеснения обняла меня.
— Все хорошо? — прошептала девушка, положив голову мне на плечо, а руку на грудь.
— Сейчас да, — сказал я, поцеловав ее макушку, — уже поздно, спи.
Алкоголь затуманивал мысли, затрудняя мышление, но я почти уверен, что она сказала:
— Если вдруг тебе интересно... меня не волнует Гевин или кто-либо еще в сексуальном плане. Я хочу тебя... только тебя.
В комнате было тихо. Я чувствовал, как поднималась и опускалась ее грудь, в то время как дыхание становилось медленнее и глубже. Даже не смотря на то, что она крепко спала, ее слова эхом звучали у меня в душе, и мне стало интересно, не придумал ли я их.
— Хенли? — прошептал я, но девушка не ответила.
Комната вращалась, так что я, наконец, сдался состоянию алкогольного опьянения и уснул. Я не спал дольше нескольких часов, как услышал, что кто-то барабанит в дверь.
— Меврик! — кричал Голиаф, продолжая стучать кулаками в дверь.
Такое чувство, что я едва успел сомкнуть глаза, когда парень сказал:
— Время собираться, чувак. Ана только что звонила: результаты пришли.
Какого черта я выпил так много?
Моя голова пульсировала, свет, просачивающийся сквозь окно, только усугублял состояние.
— Минуту! — крикнул я.
Хенли не оказалось в поле зрения, когда я выполз из кровати.
— Ты видел Хенли? — я открыл дверь и спросил, одетый в одни боксеры.
— Она с Лили. Девушка может потусоваться с Бобби или...
— Нет, она идет с нами, — сказал я Голиафу, — дай мне пять минут.
От меня несло перегаром, и я хотел принять горячий душ, чтобы проветрить голову. Голиаф кивнул, когда я закрывал за ним дверь.
Я включил горячую воду и зашел в душевую, пытаясь смыть туман похмелья. Вода не помогла. Моя голова все еще пульсировала, пока я одевался и двигался по коридору. Когда я открыл заднюю дверь, свет раннего утреннего солнца ударил меня словно кирпич. Я еще не привык к влажности в Теннесси, и уже почувствовал пот, скатывающийся со спины, когда Хенли подошла ко мне с бутылкой холодной воды и парой таблеток аспирина.
— Я подумала, что тебе понадобиться.
— Спасибо, хитренькая, — сказал я ей, беря бутылку из рук.
Полные губы девушки изогнулись в сексуальной улыбке, соблазняя прижать ее поближе.
— Ты готова идти?
Она положила ладонь мне на грудь и сказала:
— Ты точно хочешь, чтобы я пошла? Я не против остаться дома. Могу потусоваться с Бобби или Гевином пока ты не вернешься.
— Нет, ты пойдешь. Лили сказала, что это не займёт много времени, так что я думал показать тебе озеро, когда мы закончим. Может перекусим что-нибудь.
— Звучит здорово.
С Лили и Голиафом идущими позади нас, мы направились к офису юриста. Мы ехали в тишине, оба потерялись в своих мыслях. Я не мог перестать думать о ночи, когда вернул сына обратно Лили и Голиафу — ночи, которая определила мою судьбу, нашу судьбу. Каждое решение, которое я принял за последний год, имело, болезненный эффект, и я думал: «Закончится ли это сегодня? Может ли это по-настоящему закончиться?»
Когда мы припарковались на стоянке, Ана стояла прислонившись к своей машине с длинным желтым конвертом в руках. Ее волосы были собраны в хвост, а сама одета в докторскую форму. Даже в рабочей одежде легко увидеть, почему Шеппард влюбился в девушку. Она красивая и сообразительная. Чуть не умереть в реке, стало лучшим событием для него за целую жизнь.
Голиаф остановился возле меня, и пока мы выбирались из машины, Ана подошла к Лили с беспокойным выражением лица.
— Хэй, я должна поговорить с тобой до того, как мы войдем внутрь.
— Почему? Что случилось? — спросила она.
Обеспокоенное выражение лица Аны само за себя говорило — что-то было не так.
— Это результат теста ДНК. Не знаю, как сказать тебе, — начала она, переводя взгляд на меня.
Черт. Что означал ее взгляд? Что бы не беспокоило Ану, очевидно, это касалось меня, но я не имел понятия, о чем шла речь.
— Что такое? Просто скажи, — потребовал я, чувствуя, как сердце вырывается из грудной клетки.
Я пытался придумать все, что могло бы оказаться в тесте ДНК: «Болен ли Джон? Был ли у него генетический дефект из-за меня?»
Лили посмотрела на Ану умоляющим взглядом.