Гевин посмотрел на потолок, пытаясь совладать с эмоциями. Наконец, он прочистил горло и продолжил:
— Она хотела остаться той Хейли, которую ты любил, но часть ее знала, что она никогда не станет той девушкой снова. Я впервые видел ее такой подавленной. У нее было разбито сердце. Ты знаешь, Хейли являлась моим слабым местом, и я просто желал помочь ей, хотел находиться рядом с ней, — он сделал большой глоток пива и глубоко выдохнул.
— Почему ты просто не сказал мне? Зная через какой ад я проходил, ты не сказал ровным счетом ничего! Дерьмо, Гевин! Я доверял тебе так, как никому другому, но ты врал мне, защищая собственный зад. Этому нет оправдания. Ты должен был рассказать! — сказал я ему.
— Меврик, я даже не помню, что случилось той ночью. Все так размыто. Чем дольше мы разговорили, тем злее она становилась. Чем злее она становилась, тем больше пила. Мы оказались оба в стельку пьяны, и когда я проснулся следующим утром, она уже ушла. Я вообще ни черта не помнил. Даже не уверен, что мы на самом деле спали. Я молился, что нет. Ненавидел себя за то, что попал в такую ситуацию, но ты должен знать, что я не намеревался ранить ни ее, ни тебя, — он посмотрел на меня с болью в глазах, и сказал: мне стоило рассказать тебе, брат. Мне жаль, правда. Только та одна ночь, и я серьезно думал, что Джон — твой ребенок.
Моя злость начинала униматься, пока Гевин говорил, я понимал, что он чувствовал свою вину. Я видел горе, написанное на его лице, и знал, что парень никогда не намеревался обидеть никого из нас. Гевин являлся просто парнем, и Хейли не должна была туда ходить той ночью.
Я положил ладонь на его плечо и сказал:
— Я знаю, что она осталась расстроенной той ночью, когда я ушел. Всегда ненавидел себя за то, что не остался с ней и не убедился, что ей помогли, когда она в этом нуждалась.
— Нет. Это вообще не твоя вина. Хейли вела машину той ночью. Она устала, и не увидела пьяного водителя, направляющегося в ее направлении. Произошла авария. Ты не можешь продолжать винить себя за ту ночь.
— Возможно.
— Зависимость Хейли — только ее выбор. Девушка знала, что ты любил ее, и этого должно было быть достаточно. Это только ее вина, Меврик.
Я знал, что имелась доля правды в его словах, но не хотел принимать ее. Часть меня всегда будет винить себя за то, что случилось с Хейли. Никто этого не изменит.
— Я просто очень устал. Устал от проблем и завязал с ними. Покончил с враньем и виной. Хватит, Гевин, — сказал я ему, проводя ладонью по волосам.
Я так чертовски устал от постоянного состояния злости. Устал от дерьма. Это истощало меня, и мне пришлось отпустить это. Под конец дня, Гевин снова стал моим братом. Я знал, что никогда не смогу забыть то, что он сделал, но должен простить его. Обязан простить себя.
— Больше никакого вранья, — он положил руку мне на плечо, уверяя меня.
— Буду иметь в виду, Гевин. Ты облажался. Мы семья и не скрываем дерьмо друг от друга.
— Ты прав. Даю тебе слово, что никогда не повторю таких ошибок снова, — пообещал брат.
Я только собирался уйти, когда понял, что все еще не знал, что произошло после того, как я ушел из офиса юриста.
— Что случилось сегодня с Джоном Уорреном?
— Я зашел в больницу, и Ана сделала еще один ДНК тест. Когда придут результаты, я подпишу бумаги об усыновлении, — ответил Гевин. — Даже если я окажусь отцом, не стану ничего менять. Мы оба знаем, кому принадлежит малыш.
— Будет тяжело, но, хотя бы ты будешь здесь с ним. У тебя будет шанс видеть, как он растет и проводить с ним время. Ты реально можешь стать частью его жизни, и Джону повезло, что у него есть ты, — сказал я ему.
— Меврик, тебе следует знать, что я не имел ни малейшего представления о том, что я отец Джона Уоррена, когда решил приехать сюда. Я думал, что мое пребывание здесь поможет тебе, сделает легче каким-то образом.
— Сейчас я чувствую себя лучше, потому что ты останешься с ребенком. Думаю, это место хорошее для вас обоих, — проговорил я.
Я собирался взять пиво из холодильника, но остановился, когда мой телефон затрезвонил. Достал его из кармана и увидел, что звонил Большой Майк.
У меня не выдалось шанса поздороваться, до того, как он произнес:
— У нас проблемы, Меврик. Как скоро ты вернешься?
— Погоди, — попросил я, выходя из помещения, с целью уединиться.
Дверь захлопнулась за мной, когда я вышел на парковку и спросил:
— Что случилось?
— Нитро... Они добрались до него, — пояснил Майк, его голос звучал озабоченно.
— Что ты имеешь в виду? — спросил я, ходя взад-вперед.
— Мы все еще не знаем всех деталей. Только то, что он оказался ранен четыре или пять раз на одном из своих складов. Доктора закончили его осматривать несколько минут назад. Нитро сейчас в реанимации. Врачи не уверены, что он выкарабкается.
— Нитро слишком упертый, чтобы умереть, брат. Он справится. Есть идеи, кто стрелял в него?
— Ты прекрасно знаешь кто, Меврик. Те же убл*дки, которые сделали фотографии нашей последней поставки. Они искали нашего поставщика, и не остановятся, пока не закроют нас, — объяснил Майк.
— Этого не случится, я не позволю.
— Мы найдем этих уродов, нам просто надо поймать одного. Всего одного, и Ститч доделает все остальное. Он вытрясет из них все, что нам нужно, — прояснил парень.
— Ага, парень сделает это.
Думая о том, какими методами Ститч доставал информацию, заставляло меня похолодеть. За одну ночь за пределами комнаты, он мог сломать любого человека. Майк прав: единственное, что нам необходимо — это поймать одного из этих уродов, и Ститч выяснит все, что нам требуется.
— Мы говорили об этом раньше: эти ребята не из тех, кто упускают концы, и то, что они упустили Хенли выбесило их. Нам нужно использовать это в наших интересах.
— Я уже сказал тебе однажды, что использовать Хенли как вариант нельзя, Майк. Больше я этого повторять не стану, — проорал я.
Сделав глубокий вздох, я произнес:
— Мы будем в пути через час. Обсудим другие варианты, когда вернусь.