День второй
В пять утра мы уже на ногах. Самовар, весело гудя, как бы говорит: пора в дорогу. Это хозяйка-рановстайка позаботилась о нас.
За ночь подморозило, льдинки бодро похрустывали и позванивали под ногами. За лесом на востоке уже вовсю трудилось солнце, освещая и обогревая промерзшую землю. Над нашей просекой высоко в небе плыли легкие отдельные облачка - предвестники ясной погоды.
На Мезе в этот день народу гораздо больше, чем вчера. Очевидно, по погоде. А она и впрямь выдалась на славу: небольшой ветерок, щедрое солнце, легкий морозец.
На этот раз мы не пошли вверх по реке, а сели немного левее стоянки машин. Здесь река круто поворачивает вправо. На излучине уже обосновалось человек семь, - правда, на достаточном удалении друг от друга.
Я, как обычно, пристроился у берега. Здесь течение было слабое среднюю мормышку не стаскивало. Товарищи остановились неподалеку.
Не успел я расположиться поудобнее и размотать вторую удочку, как у меня клюнуло. Вытащил подлещика граммов на пятьсот. Затем еще трех, примерно таких же из той же лунки. Рыбу не складывал в ведро, а, не желая терять времени, оставлял на льду перед собой. Подлещики вызывающе подпрыгивали, ворочались. Видимо, это привлекло ко мне внимание двух местных ры-бачков: один сел на ящик метрах в двул впереди меня, а другой сбоку, слева. Они, воровато поглядывая на меня, стали усердно орудовать удочками. Но почему-то у них не клевало.
- На что ловишь?
- На мотыля.
- А мормышка какая?
Я показал ему мормышку - большого латунного "клопа". Рыболов похмыкал неопределенно и, не проронив больше ни слова, отошел к своей лунке. Закурил. Тут только я понял, что, наверное, было причиной плохого клева у моих соседей: они курящие! Насквозь прокуренными пальцами насаживали мотыля и еще надеялись на успех!
На обратном пути мы попытали удачу на том месте, где русло реки было прямое, широкое, с солидной глубиной и сильным течением, Я опустил тяжелую свинцовую мормышку-картечину в старую лунку. Стал медленно поднимать приманку. Как будто клюнуло. Подсекаю. Осторожно, с натяжкой вываживаю рыбу. Но вместо рыбы сначала показывается рукоятка из белого пенопласта, затем стальной прут, и, наконец, я извлекаю из лунки новенький двухкрюковый багор. Вот те на! Как будто кто-то прочитал мои мысли в тот момент, когда я, совсем недавно, тщетно возился с не пролезавшим в лунку крупным лещом и бранил себя за то, что не взял с собой багра.
Отложив багор, я снова опустил в ту же лунку мормышку. И - вот дела! попался хороший лещ, но багор не потребовался: рыба легко прошла в лунку. Неплохо, черт возьми! Однако больше поклевок в этой лунке в течение примерно четверти часа не было.
Прошел к противоположному берегу. Присел подле старой, размытой лунки. Сразу клюнуло. Ощущаю редкие сильные толчки. Медленно и осторожно поднимаю удочку. Вот показалась наконец моя мормышка, а вместе с ней обрывок чужой лески. Это, оказывается, на ней бьется рыба. Занятно! Леска тонкая, диаметром примерно 0,1 миллиметра. Вижу и леша. Он был подбагрен кем-то, по всей вероятности случайно,за анальный плавники, конечно, оборвал леску-паутинку. Теперь же силы его иссякли, и он только изредка делал попытки уйти в глубину. Осторожно подтаскиваю его в лунке. Он идет вверх брюхом. Вот уперся в лед, и так просто его не возьмешь. Надо заводить его в лунку головой или хвостом. Лучше, конечно, головой. И в любом случае нужен багор.
- Ну-ка, найденыш, помогай, - обращаюсь к лежащему возле меня багру.
Лещ заволновался. Стал судорожно тянуть в глубину. Пришлось почти до конца сдавать обрывок лески. Багор наготове. Улучив момент, когда рыба перевернулась, подставив голову, я подцепил ее багром под жабры и выволок на лед.
День третий
Утром мы с Иваном расположились недалеко от Михаила. Для разминки просверлил две лунки. Попробовал ловить - поклевок нет. Подождал минут пятнадцать. Снова промормышил. Результат тот же. В чем дело?
- Наверно, давление падает, - высказал предположение Иван. - Весь день теперь брать не будет... Я уж знаю...
- Не будет? Работать надо! - смеясь, проговорил Михаил, вытаскивая из лунки увесистую сорогу.
Это подстегнуло Ивана. Он тоже склонился над лункой и начал "работать". Однако движения его были не так сноровисты, как у Михаила. После нескольких минут безуспешного ужения Иван положил удильник на лед, закурил. У Михаила тоже вроде бы- "заколодило".
А я решил переменить место. Пошел вниз по реке туда, где вчера хорошо клевало.
Подошли Михаил с Иваном. Они о чем-то возбужденно разговаривали.
- Что там у вас?
- А ты погляди...
Я присмотрелся к ребятам. Михаил приоткрыл холщовую сумку, и я увидел огромную пасть щуки с торчащими из нее обрывками лесок.
- Добро, Миша! Ты сегодня - герой дня. Однако пойдем посмотрим, как там наш Лександр судачка обхаживает, - потянул Михаила за рукав Иван.
Нашли мы Сашу на том же самом месте, где он впервые поймал судака.
- Ну, хвались - выкла-а-ды-ы-вай, - громко, высоким тенорком пропел Михаил, лукаво глядя на Сашу.
Тот улыбнулся, встал с ведра. Открыл крышку. Как обычно, хсрошая рыба была у Саши! Крупные подлещики, сороги, окуни. Судаков вот только не было на этот раз.
...Время перевалило за полдень. Солнце по-арежнему не в силах пробить плотную облачность. Ветер переменился и дует не с залива, как вчера, а с севера. Его жгучее, пронизывающее дыхание заставляет нас поднять воротники, опустить клапаны ушанок.
Мы присаживаемся передохнуть. Слегка подкрепились подмороженными бутербродами да чайком и отправились к стоянке машин (нас обещал подвезти один шофер).
...И вот уже машина мчит нас -и других рыболовов в село, и кто-то, стараясь перекричать рев мотора, весело горланит:
- Прощай, про-ща-а-ай, Ме-е-за! Спасибо тебе за рыбалку!