— Вов, как слышишь, приём? — буркнул я, параллельно принудив Эшу активировать канал связи — специфической кубитной. — Как я выгляжу в кадре? Фотогеничен хоть?
— Весьма! — хохотнул напарник. — И импузан… — отставить! — импозантен! Но я тебе больше скажу — ты не только фотогеничен, ты ещё и офигенен! Почти как манул в Московском зоопарке! И взгляд у тебя такой же!
— Умильный, что ли? — зачем-то уточнил я.
Хотя известно зачем — время потянуть. Потому что мне снова стало стрёмно. Вот так вот, ни с чего.
— Ну да! — заржал Вова. — Он обычно с таким думает, как тебе лицо обглодать!
— Ой, да ну тебя! — отмахнулся я. И, развернувшись, решительно направился к блямбе эмиттера. — Звук тоже пиши, раз сигнал нормальный!
— Ладно!
Под ноги я практически не смотрел — а смысл? Ровно же! Зато не отрывал напряжённого взгляда от Эшу Урсу: как тот на происходящее среагирует? Пока что получалось — никак. И это даже радовало. До того момента, пока я не подобрался к эмиттеру вплотную, и снова ничего не произошло! Мой персональный призрачный медвед по-прежнему пребывал в абсолютно безмятежном состоянии, а фигня серебристого металла — по меткому выражению Вовы — не подавала ни малейших признаков активности. А ведь я так надеялся и верил! В прошлый раз, помнится, мне стоило только поблизости оказаться, как Ориша Олокун нарисовался — во весь рост и во всей красе, с плывущей маской на роже и с рыбинами вместо ног. А сейчас хрен да ни хрена! Даже обидно как-то…
С другой стороны, а кто сказал, что будет легко? Я, вон, даже Вову настраивал, что часа два как минимум угробим на первую — и далеко не факт, что успешную! — попытку. Вот и нефиг ныть, Профессор. Лучше устраивайся поудобнее да начинай медитировать, хоть именно от этого тебя и предостерегал небезызвестный падрину Жайми. Но этому жучаре особой веры нет. Как, собственно, и другого выхода. Так что придётся воспользоваться единственным проверенным и более-менее зарекомендовавшим себя на практике способом.
Именно так я и поступил, усевшись подле эмиттера в позу лотоса, причём так, чтобы не загораживать спиной обзорность для оператора. А ещё пришлось «калаш» пристроить поперёк бёдер — за спиной или на плече он мешался, а бросить его в грязь, то бишь в неньютоновскую жидкость, мне совесть не позволила. Ну и нежелание выслушивать потом от Вовы бесконечные нотации по поводу неподобающего обращения с оружием. Что ещё? Артефакт так и оставался в левой ладони, так что Эшу Урсу парил над моей левой же коленкой, и с любопытством вертел безглазой башкой. Ну а во всём остальном… тихо, спокойно, никто не мешает. Как в той поговорке: тепло, светло, и мухи не кусают. Медитируй — не хочу!
И вот это самое «не хочу» и стало целой проблемой — такое ощущение, что меня что-то подспудно удерживало от перехода в изменённое состояние сознания, в каковом только и возможен контакт с «предбанником» транспортной системы. Казалось бы, идеальное место! Энергетика такая, что можно одной лишь мысленной командой добиться желаемого… ан нет! Минут пятнадцать убил на бесплодные попытки. В конце концов, плюнув — фигурально выражаясь! — я начал импровизировать. То бишь вместо того, чтобы максимально расслабиться и раствориться в пространстве, как того требовала традиционная методика медитации, я принялся фокусировать взгляд на автоматной мушке — если не работает полное расслабление, то почему бы не использовать его противоположность, то бишь предельную концентрацию внимания на каком-то конкретном объекте?..
И таки результат не заставил себя ждать… я имею в виду, долго. Где-то минут через двадцать мне показалось, что ствол «калаша» подозрительно заблестел… нет, не как первичные половые признаки у Сигизмунда, а как титановые опилки, пропитанные «мускусом» — но я усилием воли заставил себя не отвлекаться, и ещё через пару минут усугубил эффект: металл уже не просто заблестел, а встопорщился микроскопическими «волосками». А ещё, судя по крайне забавному ощущению, транслируемому Эшу Урсу напрямую мне в мозг, такие же эффекты проявились на обоих «глоках» и «бронеплёнке» в бронежилете! Меня как молнией пронзило от нехорошего предчувствия, но всё, что я успел — это провести ладонью в боевой перчатке по автоматному стволу, убедившись в том, что она очень даже цепляется за «волоски»… и тут подо мной в буквальном смысле слова разверзлась бездна. Опора, как живая, раздалась в стороны и вниз, и я навернулся в нехилую такую яму, уловив краем сознания последний образ, переданный Эшу Урсу. А именно, картинку из глаз (да-да, фигурально выражаясь!) мини-медведа, из которой следовало, что и Вову постигла аналогичная судьба. И это при том, что до его лёжки предательская неньютоновская жидкость не дотягивалась! В смысле, по поверхности. А вот на некоторой глубине от оной — очень даже. Не удивлюсь, если весь остров врат такой. А потом я долбанулся копчиком обо что-то твёрдое, сверху навалилось что-то неприподъёмное… и сознание вылетело из тела, как пробка из бутылки перебродившего игристого.