Кэтрин подавленно кивнула.
— Я устала, — сказала она затем.
Микаэла погладила ее по плечу.
— Салли отведет вас наверх. Там вы сможете отдохнуть. А позднее мы поедем домой.
Салли подошел к Кэтрин, и пациентка с готовностью протянула ему руки.
Микаэла вовсе не считала себя опытной и очень уж внимательной матерью. Но это и не требовалось для того, чтобы заметить, что с Брайеном произошла серьезная перемена. И Микаэла могла даже точно назвать момент, когда это случилось: это было в то самое воскресенье, когда Брайен вернулся из комнаты Кэтрин, куда Микаэла посылала его отнести больной кувшин воды.
Не помогали никакие самые ласковые уговоры, он стал относиться к Кэтрин враждебно. Микаэле было мучительно стыдно за него. Она решительно не понимала, что происходит с Брайеном, тем более что он вдруг стал по возможности избегать общества Салли, хотя раньше предпочитал его любой другой компании.
В понедельник утром Микаэла со всем своим семейством, включая и Кэтрин, поехала в город. Еще издали она заметила Хореса, который махал им листком бумаги.
— У меня тут телеграмма из Балтимора для мисс Кэтрин! — взволнованно крикнул он, и Микаэла направила коней к почте.
— Статья Дороти принесла результат! — с воодушевлением продолжал Хорес.
Микаэла быстро прочла сообщение.
— «Узнала о Кэтрин из газет. Надеюсь, что скоро она будет дома. Деньги на дорогу приготовлены. Бабушка». Вот так здорово! — воскликнула она, закончив.
Но Кэтрин опустила голову.
— Мой дом здесь, а не там. Там чужбина. Я останусь здесь.
Микаэла попыталась заглянуть в глаза Кэтрин, чтобы прочитать в них причину такого решения, но та отводила взгляд. Микаэла ласково тронула ее за плечо.
— Давайте отойдем, — сказала она и отвела Кэтрин в сторону от Хореса и детей.
— Почему вы хотите остаться здесь? — спросила она, когда они отошли подальше от посторонних ушей. — Подумайте, ведь люди в Колорадо-Спрингс относятся к вам не сказать чтобы очень хорошо.
Кэтрин отрицательно покачала головой и возразила:
— Здесь есть человек, такой же как и я. Он очень хорошо ко мне относится.
Микаэла улыбнулась:
— Да, это так. Мне он тоже очень помог, когда я приехала сюда.
Тут Кэтрин расстегнула две верхние пуговицы своей одежды и достала ожерелье, висевшее у нее на шее. Как только Микаэла увидела это ожерелье, сердце у нее заныло.
— Мне подарил его Салли. Он сказал, что мы с ним одинаковые. У нас белая кожа, но мы ощущаем себя индейцами. — Кэтрин посмотрела на доктора своими большими голубыми глазами. — Я останусь с ним, — заключила она.
Уже несколько часов Микаэла сидела у себя в больнице, не в силах привести свои мысли в порядок. Решение Кэтрин остаться в Колорадо-Спрингс не на шутку встревожило ее, ведь она слишком хорошо знала, чем это грозит ее отношениям с Салли. Ей приходилось опасаться, что Салли найдет в этой молодой женщине все то, чего ему так недостает в Микаэле. Разумеется, у Кэтрин всегда есть для него время — ведь она не обременена ни семейными, ни профессиональными обязанностями. Кроме того, их с Салли объединяет общий опыт жизни у индейцев, что и обусловило то обстоятельство, что оба они стояли в стороне от общины жителей маленького города. И наконец, Микаэла должна была признать, что от Кэтрин Салли получит то, чего Микаэла не могла дать ему в открытую: нежность.
Этой информации понадобилась от Брайена, который в конце концов признался ей в том, что его угнетало. И то, что он носил в своем сердце с тягостью, оказалось для Микаэлы не только важным сведением, но и болезненным ударом: Брайен нечаянно увидел, как Салли и Кэтрин целовались. Этим и объяснялась внезапно возникшая неприязнь мальчика к обоим.
В дверь постучали, и в приемную вошел Салли.
Микаэла сверкнула на него взглядом, полным ярости.
— Кэтрин здесь нет, — ненавидяще процедила она сквозь зубы.
— Что, я не понял?
И тут Микаэлу словно прорвало.
— Я все знаю! Брайен видел, как вы целовались. И Кэтрин сама показывала мне ожерелье, которое ты ей подарил.
— Но она подарила мне свое, а у индейцев принято отвечать на подарок подарком, — объяснил Салли.