Наконец, когда Ханар перепробовал все, но так и не смог успокоить разошедшуюся подругу, у Леты закончились краски. А вместе с ними иссякли: запал, вдохновение и душевные силы. И она, отступив на несколько шагов, довольная и усталая любовалась своей работой.
- Ханар, смотри! – ничуть не удивившись его появлению, словно они именно так и договорились встретиться, едва ли не промурлыкала Лета, - Нравиться!
Это было так не обычно, просто услышать что-то от девушки, с которой толком не разговаривал несколько дней. Чародей, к своему удивлению, даже успел соскучиться по ее задорному голосу. К тому же уже очень давно подруга не смотрела на него так открыто, без обиды, не пряча взгляд, не пытаясь при виде темного мага сбежать куда глаза глядят. Да еще эта ее широкая улыбка. В общем, остатки раздражения Ханара развеялись без следа, и он вполне искренне ответил:
- Очень нравиться, - а потом, убрав за ухо девушки выбившуюся, чуть запачкавшуюся на конце, прядь, добавил, - Мне нравится вообще все, что выходило из твоих рук, будь то картина или плетеный шнурок. Меня только огорчает твоя способность выбрать совершенно не подходящее для этого время и место. Вот как сейчас.
Приглядевшись повнимательнее, Ханар опознал в портрете на стене знакомое лицо. Именно этот парень, из мира Леты, требовал вернуть ее домой.
«Слишком уж часто стал мелькать это образ в набросках девушки, а теперь еще и с листа перекочевал на стену, - подумал маг, чувствуя необъяснимое раздражение,-Неужели, это твой жених?»
- Ладно, пойдем, - Ханар ухватил Лету за запястье и, отбросив неприятные мысли, потянул девушку за собой, - Теперь мне придется разбираться еще и с проблемами, которые ты тут устроила. К тому же Ниир ждет.
Лета, на удивление покорно, без каких либо возражений, дала себя увести.
- Мама, мама! – донесся сзади детский голосок, - Смотри как красиво! Это дядя с крыльями!
***
Ханар с Летой шли по улице, то прямой, то вдруг начинавшей петлять, но упорно поднимавшейся вверх, к центру города.Чем дальшеони уходили от порта, тем меньше пахло рыбой и солью.
Плотный и пряныйаромат цветущих садов, струившийся из-за резных заборов, вызывал у девушки головокружение. Но еще больше голова кружилась от близости человека, идущего рядом, от его теплых пальцев, обхвативших ее запястье.
Лета чуть шевельнула рукой и перехватилась поудобней, переплела свои, испачканные краской пальцы с его. Ханар, глубоко задумавшийся о чем-то, это маневра даже не заметил.
Внезапное осознание, насколько она успела соскучиться по его компании, как ей не хватало вот этого, когда они просто вдвоем, переполнило ее. Слова, которые она еще вчера вечером обещала никогда ему не говорить, сами собой сорвались с губ:
- Я люблютебя.
- Что? – Ханар притормозил и обернулся, - Ты что-то сказала?
Этот вопрос, словно ведро ледяной воды, погасил последние искры эйфории, опустив Лету с облаков, где она парила, на оплеванные камни мостовой.
- Ничего, - поспешно проговорила она.
А у самой голове лишь одна мысль: «Не слышал или сделал вид?»
- Совсем ничего, - еще раз более уверенно, выпутывая свои пальцы из чужих, отступая на полшага назад.
«Не слышал? Или сделал вид, что не слышал?...»
***
- Ниир, что же делать?! Лета… Она сейчас…
Ханар влетел в комнату гостиницы, арендованную на сутки светлым магом, уничтожив, даже не заметив, все защитные и охранные метки, которые господин Ротим с такой тщательностью навешивал, и буквально рухнул на свободный табурет. На лице друга при этом была нарисована такая паника, словно он… Словно ему… Нет, Ниир не смог подобрать достаточно вескую причину для такого ужаса. Если он когда и видел своего друга в таком состоянии, то было это очень давно, а может и вообще никогда.
Вот только буквально минуту назад у Ниира закончился очень неприятный разговор с дедом, разбивший все прекрасное настроениевдребезги. А ведь так хотелось просто ни о чем не думая, поесть в компании лучшего друга, отодвинув на время все политические интриги. И вот, прибывая на грани тихой ярости, Ниир бросил резче, чем планировал:
- Знаешь, ваши сердечные дела с леди Летой меня сейчас волнуют меньше всего!
Светлый магпринялся за восстановление испорченных охранных заклинаний, бросив рассерженный взгляд на виновника их уничтожения, и с удивлением заметил, что сказанные в запале слова, заставили Ханара побледнеть еще сильнее, хотя, казалось бы, куда же больше.