«А если правильно подобрать ножку и все рассчитать, то стул простоит и на одной», - подумала про себя Лета.
За все это время она не проронила ни слова, пытаясь вникнуть в не совсем понятный разговор.
- Я знаю законы, - раздраженно махнул рукой призрак, - Я сам их писал, вместе с твоим дедом, между прочим. Но сейчас другая ситуация. Думаешь, кто-то другой смог бы так легко добраться в самое сердце моего замка? А ты здесь. И ты единственный, кто может это сделать. И к тому же это на время, пока не передашь ее кому-то более достойному.
- Давайте просто обратимся за помощью в Совет? Уберем эти бесконечные ловушки? И еще этот ваш сад-лабиринт…
Ханар внезапно замолчал. Он, наконец, понял, из-за чего местность вокруг башни постигли столь разительные перемены – всему виной бесконтрольно хлеставшая во все сторонытемная энергия, в то время, когда Столп был поврежден.
«Но ведь, если верить записи, - подумал Ханар, - на тот момент, когда люди Ниира проникли в замок, он уже так выглядел. Значит, в этом виноваты не они?»
- Обратиться за помощью в Совет? – медленно, словно пробуя слова на вкус, проговорил призрак, свечение вокруг него приобрело какой-то красноватый оттенок, - Наивный ребенок. Я больше не верю эти чистюлям, которые при встрече рассыпаются в комплементах, а за спиной шипят ядовитыми змеями, ищут слабые места в твоей защите, чтобы впиться при любом удобном случае. Я и раньше не считал светлых достойными доверия. Разве что с твой дедом и отцом поддерживал близкие отношения. Да и то, этот мальчишка был слишком легкомысленный. А теперь, я понял, что лишь мы, темные маги, имеем право смотреть на них свысока! Стоять на вершине этого мира! Ведь только из-за нас весь этот мир не утонул в неконтролируемой силе, не стал очередным в списке покоренных хаосом!
Глаза призрака мага светились все более ярко, а голос гремел едва ли не на весь склеп, буквально приморозив Ханара к полу гробницы. Чародей и не предполагал, что внутри всегда рассудительного и спокойного мага пустыни, Второго хранителя Столпов Печати, могут обитать столько злобы и ненависти. Мысль, что даже если Зерх-Ганг не поддался Хаосу, то окончательно и бесповоротно сошел с ума, переставала казаться абсурдной.
Лета, которая все это время стояла недалеко от входа, невольно поежилась от нервных мурашек, скатывающихся по позвоночнику от смысла слов и интонаций, с которыми их произносили. Ей все меньше нравился этот явно безумный человек. Хотелось подойти к Ханару, дернуть его за руку и сказать: «Что ты слушаешь этот бред? Может, пойдем отсюда? Мне уже порядком надоел этот театр абсурда!»
Внезапно девушка ощутила какой-то странный зуд на запястье. Она раздраженно поскребла кожу в том месте, но ощущение бегающих по коже муравьев не проходило. Подняв руку, она с удивлением уставилась на подаренный Кримом браслет, про который уже успела забыть. Это он, чуть вибрируя, создавал ощущение щекотки. А потом бусы, нанизанные на нитку, сами собой сдвинулись, и на их отполированных боках проступило несколько рун, сложившихся в одно слово: «справа». Девушка, прибывая в состоянии легкого шока, не задумываясь о своих действиях, взглянула в ту сторону и заметила мимикра, который, махнув ей, скрылся в боковом проходе. Заинтригованная всей этой таинственностью, Лета сделал несколько шагов в том же направлении, заглянула в небольшой закуток и тут же была утянута в него притаившимся, еле различимым в темноте Кримом. Выглядел он так же, как и в их первую встречу, когда стал невольным натурщиком для картины: черная одежда, пол лица спрятаны под повязкой с серебристыми узорами.
- Что?...- попыталась выяснить Лета, но ее рот тут же был перекрыт широкой ладонью, а сама она вжата в дальнюю стену, рядом с изящной статуей.
Крим еще немного приблизился и едва различимо, практически прижавшись к самому уху девушки, прошептал:
- Будь здесь. Чтобы не случилось, чтобы ты не услышала, не выходи.
Еще мгновение спустя Лета почувствовала свободу, Крим в очередной раз буквально растворился в воздухе. Убедившись, что осталась одна в закутке, девушка раздраженно фыркнул. Она не видела смысла выполнять дурацкие приказы того, кто даже не удосужился объяснить, что происходит, поэтому спокойно направилась к выходу. Сделал ровно один шаг, а на втором ее резко дернули назад. Лета обернулась, желая излить злость на Криме, который видимо только претворился, что ушел, а сам все это время стоял за спиной, но там никого не было. Лишь едва различимая во тьме статуя, от пояса которой к запястью Леты тянулась тонкая серебристая цепочка. Крим, понимая, что она не послушает, просто связал ее.