- И ни капли не смешно, - раздраженно прошептала девушка, пару раз на пробу дернувшись в своих оковах.
Из того закутка, в котором она оказалась заперта на пару со статуей, открывался прекрасный вид на зал. Лета уже была готова позвать на помощь Ханара, но не посмела, ощутив, что там в полумраке твориться что-то не правильное.
Ханар даже не заметил исчезновения своей спутницы. Все его внимание было приковано к магу перед ним. Речь Зарх-Ганга становилась менее разборчивой, порой из его рта вырывались лишь подвывающие звуки, глаза светились красным, а рябь, бегушая по поверхности фигуры, стала столь частой, что порой полностью скрывала за собой облик мужчины. Зарх-Ганг едва балансировал на грани между адекватным призраком мага и неуправляемым мстительным духом.
Печать, наложенная на Столп, потрескивала, как тонкий лед под тяжелым каблуком. Темная энергия, запечатанная в нем, тонкими струйками просачивалась в пространство мира Са, и тянулась к впадающего в безумство магу, медленно закручивалась вокруг его ног. Так похожая на дымных змей, но вообще не имеющая материального воплощения, лишь видимость, она пока что испуганно жалась к земле. Но стоит разуму в призрачных глазах окончательно померкнуть, как она ринется вверх, опутает его, просочиться внутрь. И уже не темный маг Зарх-Ганг будет управлять печатью, а печать им. И Ханар не представлял, что будет хуже: прорыв хаоса или темной магической энергии, которая так долго томилась под гнетом чужой силы.
«Похоже, мне и вправду придется нарушить запрет и стать хранителем сразу двух Столпов, - раздраженно подумал Ханар, - Даже в Совет не успею прошение отправить, да и они так быстро никого не найдут… Но сначала нужно хотя бы на время вернуть ему разум».
Чародей, тяжело вздохнув, и принялся вспоминать порядок действия, для передачи обязанностей хранителя от одного к другому. Затем начертил в воздухе руну «Спокойствия сердца и разума» способную даже в самом лютом призраке и мстительном духе на несколько минут пробудить остатки прежней личности. Часто это заклинание использовать не получалось, так как на него уходило слишком много магических сил. В большинстве случаев было проще развеять мстительного духа, чем взывать к остаткам его человечности, но иногда без такого заклятья было просто не обойтись.
Первой руной Ханар связал мечащегося призрака, что бы тот не помешал последующим действиям. Потом обошел его и поверх уже начавшей трескаться печати наложил свою. Ее хватит ненадолго, руна уже сейчас трещала и дымилась, все таки в чужом средочении силы, свои магические пасы действуют слабее.
Обезопасив себя, Ханар принялся рисовать символ бесконечности, заключив в один круг восьмерки временно обездвиженного призрака, а другой оставив для себя. В свое время его дед потратил несколько месяцев, что бы даже в горячечном бреду Ханар не смог забыть нужного начертания символов и рун. Пока он их вырисовывал, ему даже казалось, что он слышит ворчливый недовольный голос господина Наритана, отчитывающего его за чуть кривоватую последнюю руну.
Закончив приготовления, и еще раз на всякий случай влив немного дополнительной энергии в запечатывающую руну, Ханар встал во вторую окружность восьмерки, лицом к призраку. На тот момент последние проблески разума покинули взгляд мужчины. Он скалился и рычал, умолял и неразборчиво бубнил, и все время рвано дергался, пытаясь вырваться из невидимых пут.
Ханар начертал руну «Ясности ума», прочитал заклинание и, подождав секунд двадцать, снял ограничивающий барьер. Медленно взгляд человека напротив прояснился, он перестал вырываться и стонать.
- Ханар, мальчик мой. Ты наконец-то пришел, - хрипло проговорил Зарх-Ганг, неуверенно улыбаясь.
И Ханар понял, что даже сейчас, под действием очищающей разум руны, его коллега не до конца пришел в себя. Похоже, сумасшествие поразило его еще до смерти, а значит вливай не вливай в него магию, яснее его мысли не станут. По край ней мере, он хоть не до конца, но в себе.
- Господин Зарх-Ганг, - осторожно, боясь вызвать очередное помутнение ума, спросил чародей, - Вы помните, что случилось? Ваша смерть?
Человек перед ним вздрогнул, но ясности во взгляде и твердость в голосе не потерял:
- Да. Я помню.
Призрак внимательно осмотрелся вокруг, и вдруг черты его лица исказились от отчаянья, во взгляде, когда он поднял глаза на мага, проскользнула боль.
- Это что? Передача полномочий хранителя? Но ведь это значит… - он внезапно кинулся к Ханару, но натолкнулся на поставленный ранее барьер, в ярости принялся бить по нему, выкрикивая все менее связную чушь, - Нет! Нет! Нет! Глупец! Как ты мог!... Зачем пришел?... Я же так старался! Ты не можешь!... Не смей!... Это они! Это он! Он заставил… ловушка… нельзя…тебе нельзя…печать…