- И так, - протянула Лета, оборачиваясь к магу, - Я столько терпела, теперь хочу получить ответы хотя бы кратко.
Но удовлетворить любопытство девушке опять не дали, двое плечистых парней внесли в помещение что-то типа широкой невысокой деревянной бочки, овальной формы. Затем они же споро натаскали ведрами воды, заполнив посудину на две трети, поклонились и вышли. Забежала Грюня, принесла мочалку, мыло, полотенце и чистую рубаху.
- Дядя велел передать, как намоетесь, сообщите, он ужин принесет, - тихо пробормотала девочка, поклонилась и вышла.
Ханат согрел воду, стянул сапоги, взялся за завязки рубахи, и тут вспомнил про спутницу, тихой мышкой замершей в углу.
- Лета, может, выйдешь? - не особо надеясь на удачу, поинтересовался маг.
- Неа, - подтверждая его опасения, улыбнулась девушка, - Иначе мы так и не сможем поговорить, и любопытство сгрызет меня изнутри.
- Отвернись хотя бы, - попросил чародей, тяжело вздохнув.
Начертав в воздухе руну «Глухое ухо» и подвесив сигнальное заклинание, на приближение кого бы то ни было к их комнате, Ханар скинул остатки одежды. Длинны, что бы вытянуть ноги, ванне не хватало, зато глубина была по плечи. Маг откинулся спиной на край и блаженно зажмурился, чувствуя, как теплая вода омывает каждую клеточку. Красота.
- Спрашивай, - разрешил он, наконец, изнывающей от любопытства девушке.
- Я думала, мы направляемся в город, так почему мы в какой-то таверне на отшибе? Что ты сделал для хозяина таверны, раз он так счастлив при виде тебя? Что в мешочке, который ты ему отдал? - выпалила на одном дыхании Лета и замолчала, глядя на чародея во все глаза.
- Я никогда и не говорил, что собираюсь в город, - пожал плечами маг, - Во-первых, мне это экономически не выгодно. За въезд с верхового берут на полторы серебрянки больше пошлины, чем с пешего. За каждую свободную лошадь доплата по полмонеты. Таверны и еда за стенами в полтора-два раза дороже, чем здесь. Кроме того, в городе мне будет некогда ухаживать за лошадьми, значит, придется нанимать для этого человека или же сдавать их в общественную конюшню, то есть опять тратить деньги... Отвернись.
Маг, взял мочалку и мыло, убедился, что девушка не смотрит, и принялся оттирать въевшуюся дорожную пыль. Смыл пену, дотянулся до полотенца, вытерся и принялся одеваться.
- А во-вторых? - поторопила девушка, так и не дождавшись продолжения.
- Во-вторых, - протянул Ханар, и щелкнул пальцами, с которых слетела крохотная искорка и скрылась под дверью, - Я просто доверяю Корцу. В таверне и без того вкусная еда, мягкие постели и надлежащий уход за лошадьми, а хозяин проследит, что бы для меня это все было в еще лучшем виде. Он уверен, что многое мне задолжал, хотя я так не считаю. А долг - платежом красен!
- И чем же ты так ему помог? - глаза Лета светились в предвкушении узнать о маге что-нибудь новенькое.
Но тут дверь распахнулась, и в комнату, согнувшись едва ли не пополам, вошел Корц, неся перед собой поднос, заставленный всевозможными горшочками и тарелочками, прикрытыми крышками, из-под которых вырывались умопомрачительные ароматы. Хозяин принялся расставлять угощение на столе. Пока он был занят, четверо парней утащили ванну, а молодая девушка вытерла мокрый пол.
- Присаживайтесь, уважаемый Корц, - приглашающее махнул Ханар, сам занимая место за столом, - Скрасьте мой ужин интересным рассказом, что в Ригорне и его окрестностях происходит.
- О чем говорить-то, - спросил хозяин, - правду проверенную или все подряд, включая слухи?
- Все, что посчитаете нужным.
- Ладно, слушайте и кушайте.
С этими словами Корц уселся на жалостливо заскрипевшую табуретку, едва не придав при этом Лету. Девушка успела извернуться и встала за спиной магом, который уже уплетал за обе щеки какой-то густой суп.
- Поговаривают, - не спеша начал трактирщик, - что в лесах появились странные твари: жрут всех подряд, вычищая целые деревни. Вас, господин Наритан, только за вчерашний день, три раза похоронили. Среди эльфов бродит какая-то болячка, от которой мрут они как мухи в холодный осенний день, именно поэтому-то остроухих сейчас так трудно встретить. А еще какая-то бабка-вещунья предсказала скорый конец света, а начало ему положит нагая и босая девка, которая, невидимая прочим, будет нашептывать всякие непристойности в уши сильных мира сего, совращая их с пути праведного, порождая в их душах желание пошлые.