Последняя фраза прозвучала до боли знакомо, и Ханар вдруг все вспомнил: светящий шар, падение в лабиринт, Номэ с хагырь у костра, визит в мир Леты и внезапный страх от не возможности выбраться оттуда.
«Как мне, кстати, удалось вернуться, да еще минуя мир духов? – удивился про себя чародей, - Или у Номэ был козырь в рукаве? Если так, то я ему уже за две жизни должен».
- Ты не поверишь, что со мной случилось, - начал Ханар, и вдруг понял, что не хочет рассказывать про свое путешествие никому, даже самому близкому другу. По крайней мере, не раньше, чем обсудит все увиденное с Летой.
Он взглянул в ту сторону, где недавно была девушка, и не увидел ее. Лета как-то очень незаметно для двух магов покинула комнату.
«А что можно ей рассказать? – с сомнением подумал маг, - И стоит ли? Каково это знать, что где-то там, в своем мире, ты лежишь, о тебе переживают, но вернуться все равно не можешь…»
Из неприятных раздумий его выдернул окрик Ниира, который устал ждать продолжения от замолчавшего друга.
- Ханар? Так что же с тобой случилось?
- Ты не поверишь… - протянул Ханар.
Он пытался быстро найти какое-нибудь достаточно правдоподобное объяснение, и, как всегда в минуты, когда приходилось импровизировать, в голове поселилась пустота.
-Забыл, - наконец решился он на самый простой, на его взгляд, ответ.
Ниир скептически хмыкнул, явно не поверив во внезапную потерю памяти, слишком хорошо изучил друга за годы знакомства.
- Ну, а хоть заклинание, которым тебя вырубили, смог распознать? – зашел с другого конца светлый маг.
- Нет? – полувопросительно проговорил Ханар.
- Ты меня спрашиваешь или себя? – поинтересовался Ниир, чувствуя радость, видя друга живым, пусть и немного встрепанным.
- Слушай, я не все помню, - попытался успокоить его темный маг, - но, как только вспомню, обязательно все тебе расскажу. Хорошо?
- Ладно, - легко согласился светлый маг и поинтересовался, - А с дедом как встреча прошла?
- Как обычно, - Ханар поморщился, - он был подчеркнуто вежлив. Я тоже старался не выходить за рамки приличия, пока мне в очередной раз не напомнили, что я мальчишка, который в политике смыслит мало. А еще я постоянно, как мой отец, суюсь в авантюры.
- А что с Советом?
- Ха, - маг невесело усмехнулся, - Совет он созовет лишь в том случае, если его люди посчитают собранные мной доказательства действительно стоящими.
- Ну, дед все время такой, - попытался успокоить его друг, - Или ты думаешь, что в моем присутствии он становиться внезапно белым и пушистым?
Ханар невольно улыбнулся, представив себя главу эльфийского рода с прической опушившегося одуванчика.
- Прости, но общение с господином Авалем это не то, к чему возможно привыкнуть, - проговорил он, вновь становясь серьезным, - Он каждый раз умудряется задеть за живое. Ты подумай только, он усомнился в моей компетенции.
- Плюнь и забудь, - посоветовал на это Ниир, - Его уже ничто не изменит, но если бы не он, эльфийский народ в нашем мире исчез сразу после Закрытия. А теперь я советую тебе поспать. Похоже, то заклятье, которое тебя отключило, выпило не малую часть твоей жизненной силы, выглядишь бледнее, чем обычно. Хочешь, могу сонного зелья намешать.
- Не надо, - Ханар откинулся на подушку и практически сразу провалился в сон.
***
Дождь прекратился, и ветер, словно пастух стадо овец, угонял остатки туч. Из-за восточного края горизонта уже виднелись лишь их косматые макушки. А оставленное пастбище-небо было таким голубым, высоким и чистым, словно сотни уборщиков со щетками потрудились здесь, а под конец натерли мягкой тряпочкой до прозрачного блеска. На западе солнце медленно сползало к горизонту, отражаясь в миллиардах капель, развешанных на каждом листке и травинке, обращая их в драгоценные камни.
Лета окинула взглядом это великолепие, вздохнула свежие запахи листвы и влажной земли, которые приносил с собой легкий ветер, и уселась на крышу, почти там же, где накануне выслушивала рассказ Крима. Черепица была еще влажной, но девушку это ни сколько не заботило. Обхватив колени и прижавшись к ним щекой, она закрыла глаза. По векам скользили последние ласковые солнечные лучи, уходящего дня, но даже их нежное тепло не могло избавить душу Леты от совершенно не нужных волнений.
Мысли то и дело возвращались к губам Ханара, которые оказался мягче, чем выглядели. И сколько не уговаривала себя Лета, что это была вынужденная мера, что к этому стоит относиться скорей как к искусственному дыханию, что это не первый парень, чьих губ она касалась своими, поцелуй от этого менее приятным и волнительным не становился.
«А еще у него есть невеста, - некстати вспомнила Лета, - И он ее очень любит. Наверное, не стоит ему сообщать, как именно я его в чувства привела. Вдруг посчитает, что предал свою единственную. Еще впадет в депрессию…»