Все это казалось мне удивительным и непривычным.
Мне довелось наблюдать прокладку газовой магистрали в одном городке. Работу производили местные мастера. Они врукопашную закатывали шестиметровый отрезок трубы
на опущенные ковши двух экскаваторов, затем трактористы синхронно эти ковши подымали, и трубу укладывали меж рогулек на металлических столбах. Дальше в дело шел сварщик.
Это остроумное использование двух тракторов вместо одного крана, с полнейшим игнорированием малейшей безопасности, было мне близко. Это было «оттуда», где «голь на выдумки хитра»
Где «не жили богато, нечего начинать».
Мое путешествие по Казахстану ограничивалось небольшим отрезком поймы реки Ишим.
Места эти давным-давно были очень живописны — красные, пластинчатые скалы, курчавые шапки из зарослей ивы и карагача по высоким берегам, песчаные отмели и десятки родников, бьющих ледяными струями очищенной бесконечной степью воды.
Каждый родник — это чудо, и, естественно, вокруг них существует множество местных легенд и поверий, да и просто историй, так что любителям разных сказок стоит приехать,
напитаться.
Я нарочно выбрал день и целиком посвятил его одному роднику.
Чтобы добраться до него, мне пришлось по довольно крепкой жаре сначала перебраться по ветхим мостам через глубоко прорезанные паводками балки со стоячей водой, потом еще долго спускаться — и все на солнцепеке! - по глиняной дороге, вьющейся меж непролазных кустов, но дело того стоило.
Родник бил широкой струей, в шагах ста за мостом по правую руку. Вода была на вкус изумительна. Огорчало только большое количество предметов, выдававших посещения родника человеком.
Бутылки из-под газировки, водки, плохо обглоданные кости рыб и птиц, банки, пакеты.
Какие0то резинки, тряпки, ватки.
Это лежало даже не в куче, а всюду.
«Кого же винить?» - подумал я тогда, - «Эта земля не их земля, вот и все».
Сразу за родником, вверх по течению, тянулась мелкая заводь, выходящая к одному из рукавов реки, спрятанному в камышах.
Я пошел по каменному дну — вода здесь доходила до колен и была прозрачна и тепла — просто, чтобы посмотреть: а что там? И тут из камышей вышел мужчина, казах. В правой руке он держал спиннинг, а в левой сачок со щукой килограмма на два, не меньше.
- О, - невольно произнес я, - вот это улов! И долго стояли?
Мужчина помолчал.
Мы смотрели друг на друга, и странно, в его глазах явно сквозило пренебрежение.
- Минут двадцать, - он ответил, и слышалось нежелание разговаривать.
- Поздравляю, - сказал я, и мы разошлись.
Сделав пару поворотов, я добрался, наконец, до протоки. Ивы здесь почти сомкнулись, сползая в воду с обоих берегов, и было видно, что река мелеет — ее старые берега, еще различимые, уже зарастали, вода, текущая в стрежне пока свободно, уже теряла силы.
Вернувшись к мосту, я увидел того мужчину рыбака, но теперь к нему присоединилась компания из двух, похоже, семейных пар с тремя девочками лет десяти. Они приехали на машинах и уже раскладывали на покрывале закуски.
Горел костерок из сухих веток, и слабо слышались разговоры. Любопытно, звук казахской речи чем-то отдаленно напоминал язык французов, хоть и соглашусь, что это ерунда полнейшая. Но это я не как лингвист, скорее, как музыкант.
Я сидел поодаль на теплом камне, сушил ноги и собирался уходить, а тут опять туристы!
Чуть проехав мост, остановилась новехонькая машина, открылись дверцы, и я увидел юношу и девушку, русских. Из машины они не выходили, а сидели и молчали. Потом у них громко заиграла музыка — это был «рэп». Слова угадывались с трудом, кроме бранных — те произносились исполнителем отчетливо. Содержание песни было мрачновато — потеря жизненных ориентиров.
Постояв минут десять и угостив всех присутствующих ненормативной лексикой, парочка любителей «рэпа» неожиданно укатила.
Я смотрел на компанию казахов — те были совершенно спокойны. Девочки и одна женщина купались, две других готовили. Один из мужчин прохаживался по пляжу, собирал мусор и бросал его в огонь, другой устанавливал небольшой тент от солнца, словом, обычный пикник.
Что скажешь — кому-то хочется слушать реку, кому-то про потерянные ориентиры.
Нынче в политике говорят, что мир многополярен, значит, многополярны и эстетика и мораль.
Даже логика у современного человечества не едина.