Атилас вернулся, когда я всё ещё разбирала стопки. Он взял свою чашку и папку, которую просматривал, когда я впервые спустилась из своей комнаты, — знакомую папку, о которой я вспомнила несколько недель назад.
Я оперлась руками о ближайшую стопку книг, чтобы посмотреть на него снизу вверх, и спросила:
— Всё ещё ищешь нашего убийцу по странным поворотам?
— Всегда, — пробормотал Атилас, закидывая ногу на ногу и открывая папку, чтобы просмотреть её содержимое. Что бы он ни делал наверху, это привело его, по его собственному выражению, в озорное настроение: он отхлебнул чаю и мягко спросил Джин Ёна: — И что же ты узнал из прочитанного до сих пор о последствиях укусов бездомных женщин — или, возможно, питомцев?
У меня вырвался смешок, тихий, глубокий звук, который сразу привлек внимание Джин Ёна. Я сказала, отчасти ему, отчасти Атиласу:
— Так это всего лишь бизнес, не? Тебе нужна кровь, и ты должен кусаться, чтобы получить её. Не должно быть никаких эффектов, которые не были бы описаны в разделе «Побочные эффекты вампирской слюны».
Джи Ён уставился на меня.
— Мои укусы, — холодно произнёс он, — мягкие и тёплые, и…
— Если снова начнёшь говорить о том, какой ты тёплый, я тебя…
— Атилас, — произнёс Зеро из коридора громовым голосом, который невозможно было проигнорировать. — Я был бы признателен, если бы ты взглянул на это.
Атилас закрыл свою папку и аккуратно положил её под чашку с чаем на кофейный столик, что было интересным занятием. Это навело меня на мысль, что самым тихим и естественным образом он пытался защитить то, что не хотел, чтобы видели. Что на этот раз задумал подозрительный старый любитель чая?
— Укус — это не сделка! — прорычал Джин Ён, переставляя себя и свою книгу так, чтобы они оказались прямо передо мной и были незаметны. — Ты бы сказала, что поцелуй — это сделка?
— Если с тобой — да, — сказала я, отвлекаясь от Атиласа. — Иногда мне нужны дополнительные скорость и сила, а тебе не нужно чувствовать, что я вот-вот умру каждые пять минут. Конечно, это сделка! А что ещё это может быть?
Глаза Джин Ёна расширились от возмущения, когда Атилас мягко прошёл по коридору.
— Со мной? Со мной? Yah! Noh! Тогда с кем же ещё ты целуешься?
— С тобой что-то не так, — сказала я ему. Я выхватила книгу у него из рук и скорчила гримасу, увидев обложку. Для начала доверить Джин Ёну выбрать одну из самых ярких обложек. — Что это, блин, такое?
— Эта женщина, — сказал он, указывая на женщину в смутно напоминающем стиле эпохи, а затем на мужчину без рубашки, который обнимал её, — не доверяет этому человеку. Это недоразумение. И вот теперь он целует её.
Кто-то мог бы сказать, что мой смех был грубым. Он был как бы не к месту, но вырвавшееся фырканье тоже не показалось неуместным.
— Ну и какой в этом смысл? — спросила я. — Если она ему не доверяет, как поцелуй с ней может что-то изменить?
Джин Ён прищурился, глядя на меня.
— В книге говорится, что она влюбилась в него. Он целует её, и она влюбляется.
— Тогда это тупая книжонка
— Целоваться — глупо? — он выглядел оскорблённым, что, вероятно, объяснялось скорее тем, что обычно я целовала его, чем его несогласием.
Пожалуй, тут нужно объяснить. Когда я говорю, что обычно целую его, я имею в виду, что он практически единственный, кого я целую, и единственная причина, по которой я его целую, в том, что вампирская слюна каким-то образом делает меня быстрее и сильнее, и меня гораздо труднее убить, но при этом у меня не возникает особого желания кусать кого-то ещё. По крайней мере, временно. Из вариантов может быть либо поцелуй, либо укус, и иногда поцелуй — более быстрый вариант. К тому же он намного менее болезненный.
— Блин, — сказала я, обеспокоенная внезапной мыслью. Джин Ён проводил исследования, потому что был увлечён человеческой женщиной? Это было бы… странно. Что она подумает о том, что я так часто целую его из-за вампирской слюны, если так? Или что он кусает меня с той же целью, если уж на то пошло? К примеру, лично я точно не была бы счастлива, если бы встречалась с ним, а какая-нибудь другая женщина целовала бы его.
Вот же заноза в заднице.
— Mwoh? — требовал Джин Ён. — Что теперь?
— Ничего, — ответила я. — Просто подумала о том, как странно было бы встречаться с тобой.
Если бы я подумала об этом до того, как озвучить, я бы ожидала, что он обидится ещё больше, чем когда его поцелуи назвали сделкой. Вместо этого он сидел очень тихо, как будто пытался понять, что именно я сказала и почему; или, может быть, просто как реагировать на мои слова.
Прежде чем он успел ответить, я сказала: