Но, в конце концов, сейчас же ни о каких чувствах речи и не идет, верно? Просто два добрых друга… Ну ладно, два хороших знакомых. В общем, просто светская беседа, и ничего такого.
У Дэмиана планировка была такая же, как и у Лиама — общая гостиная с уютным диванчиком, парой кресел и столом у окна, и в противоположно расположенные две двери в спальни.
— А твой сосед? — полюбопытствовала я, осматривая интерьер.
Дэмиан закрыл входную дверь.
— В прошлом году отчислили за неуспеваемость, так что все апартаменты в моем распоряжении, — усмехнулся. — Кристина, не смотри на меня так, я не кусаюсь.
Ты-то, может, и не кусаешься, а вот за себя я не ручаюсь.
Да и не то, чтобы меня напрягло, что мы фактически наедине. Наоборот, волнение было весьма приятным.
Дэмиан снял камзол дорожного костюма, небрежно бросил на спинку дивана, сел в кресло.
— У нас ведь с тобой толком не было возможности поговорить после позавчерашнего злосчастного бала, — ни на миг не сводил с меня взгляда. И, что уж скрывать, уже от одного этого взгляда табун взволнованных мурашек не давал мне покоя.
Но Дэмиан тут же добавил с улыбкой:
— И все же мне кажется, это не совсем та тема, которую бы тебе хотелось обсуждать. По крайней мере, сейчас.
Он сказал, что-то еще, но я не расслышала. Нет, ну как же невовремя! Снова это проклятое головокружение! Снова темнота перед глазами!
Но вместо встречи с полом меня вдруг схватили за плечи крепкие мужские руки. Пошатнувшись, я так и уткнулась лицом Дэмиану в рубашку, вцепилась в него слабеющими пальцами, как в единственную опору в реальности, лишь бы только сознание не потерять.
Без толку.
Меня накрыло так же, как до этого в комнате. Опять я оказалась в кромешной тьме, опять в бальном платье. И так же впереди забрезжил лунный свет, выводя меня к руинам замка.
Нет, ну не могли бы галлюцинации от зелья быть поразнообразнее?
Но в этот раз Лекс был не так далеко. Его темный силуэт приближался ко мне.
Он протянул мне руку, словно приглашая присоединиться и…
Реальность возвращалась постепенно.
Грохот… Неужели гром? Началась гроза, и это капли дождя так сильно барабанят по стеклу? Я лежу на чем-то мягком… Тепло прикосновения… Кто-то держит меня за руку, и словно бы сквозь кожу умиротворяющим потоком ко мне перетекает сила…
— Это целительная магия, да? — едва слышно прошептала я, пока не открывая глаз.
— Типа того, — голос Дэмиана был премрачен. — Только вместо исцеления куда бы логичнее было тебя отшлепать. Ты все-таки приняла то зелье, так? И уже третьи сутки под его действием?
— Кристин, тебе не кажется, что это, мягко говоря, неразумно? И ведь чем дальше, тем хуже будут последствия. Одной слабостью и головокружением ты уже не отделаешься. Сегодня я сведу эти эффекты на нет, но они неизбежно вернутся. Когда у тебя кончается срок разовой порции?
— Честно, я пока не знаю. Я как приняла еще в тот вечер, когда зелье приготовили, так оно и действует. Если правильно понимаю, в любой момент должно сойти на нет. Но надеюсь, что больше мне это зелье принимать и не придется. Тем более проверяющие уже уехали, так что можно учиться спокойно.
Только Дэмиан смотрел на меня так, словно бы очень даже догадывался, что я что-то не договариваю. Но все же устраивать допрос не стал. Уж очень мне не хотелось ему лгать, но ведь и правду сказать про совместные пробуждения с Лиамом я не хотела.
Очередной раскат грома резанул по ушам, вспышка молнии осветила комнату. Вот вроде бы только вторая половина дня, а из-за грозы кажется, что уже сумерки наступили… Но все же, есть своя неизъяснимая прелесть в этом моменте. Снаружи бушует стихия, а Дэмиан рядом, по-прежнему держит меня за руку… И дело ведь не только в его исцеляющей магии, и даже не в будоражащем тепле прикосновения — а в самом ощущении его близости. В этой ауре исходящей от него внутренней силы…
— Ты была без сознания почти два часа, — произнес Дэмиан уже без наезда в голосе. — Но тебе пока лучше не вставать, хотя бы несколько минут.
Два часа?! Мне казалось, я отключилась лишь на мгновение!
— Прости, что доставила неудобства…
Он резко нахмурился, перебил:
— Единственное, что мне доставляет неудобство, это твое стремление делать вид, будто мы — чужие люди, — но все же улыбнулся: — Если еще за что-нибудь традиционно начнешь извиняться, я точно буду зол.