- Да все с тобой хорошо. Я говорила, что одобрение президента сложно получить. Если бы он легко соглашался, то ему бы не давали прохода студенты, жаждущие улучшения оценок.
- Но я особенная. Почему с ним не работает то, что срабатывало на других?! Я что, больше не привлекательная? – запустила пальцы в волосы и шумно выдохнула.
- Ничего подобного, - качнула головой Тамара.
- Не знаю, раньше стоило улыбнуться парню, и он уже лежал у моих ног, но Дима… Да что с ним не так? Может, ему не нравятся веснушки?
Меня устраивала моя внешность, правда, единственное, что не переносила – это чертовы веснушки на носу и щеках. Как бы ни старалась их вывести, они появлялись снова и снова. В этой борьбе постоянно выигрывали они.
- Глупости, - отмахнулась подруга. – Веснушки очень даже милые.
- Блин! Я с ума сойду! – несколько раз подпрыгнула на стуле и поерзала, от злости затопала ногами.
- Знаешь, чего понять не могу, ты бесишься потому, что президент отказался с тобой заниматься или потому, что он как мужчина не увидел в тебе привлекательную женщину? – Тамара глянула на меня, чуть сузив глаза.
- Не знаю. Наверное, и то, и то. Как же расстраивает, – я положила голову на стол и закусила губу.
- Просто поищи другого репетитора, - предложила подруга.
- Не могу. Отец сказал, чтобы уговорила президента. Не понимаю, чего он так зациклился на нем?
В этот момент раздался грохот, а потом дикий хохот.
Я подняла голову и обернулась. Тамара посмотрела туда же.
В столовую зашла Марина, и кто-то опрокинул на нее поднос с едой, а потом кинул открытый пакет с кефиром. В итоге по волосам и блузке растеклись жуткие пятна.
Я, наверное, не рассказала о том, что наш университет - ужасно дорогое удовольствие. Учиться здесь могли только дети из обеспеченных семей. Простым смертным дорога сюда заказана. Однако руководство считало, что неправильно принимать только богатых деток, что менее обеспеченный люд тоже имел право на хорошее образование и шанс выбиться в люди. Таким образом, у нас появились стипендиаты. Их немного, всего трое. Но дело вовсе не в этом. Те, кто платит бешеные деньги за обучение считают, что эти три студента учатся за их счет, а значит, обязаны подчиняться и терпеть издевательства.
Вообще, тех, кто учился бесплатно, было четверо, но один не выдержал и перевелся. Трое других все еще среди нас. Первый выпускается в этом году (удивительно, как он протянул все три с половиной года в постоянных подколах и мучениях), еще одна вот стояла облитая кефиром. Но самое интересное – никто не знал, кто третий. Кто-то пытался выяснить, но пока что это не удалось.
- Это ужасно. Как можно быть такими жестокими? – проговорила Тамара, качая головой.
- Без разницы. Такого отношения следовало ожидать. Почему одни платят, а другие бесплатно учатся? – высказалась я.
Мне действительно было все равно. Я не участвовала в издевательствах, но и не горела желанием защищать Марину. В конце концов, это ее проблемы, пусть с ними и справляется.
- Кстати, президент снова обедает на крыше? – сменила тему, потеряв всякий интерес к происходящему в столовой.
- Наверное, а что? – пожала плечами подруга.
- Как насчет присоединиться к нему?
- Ты серьезно?
- Почему бы и нет? Или что, крыша – собственность студсовета?
- Нет, но…
- Никаких «но». Бери свою булочку и пойдем на крышу, – я встала из-за стола, прихватив сэндвич, к которому так и не притронулась.
- То есть, ты не собираешься сдаваться? – изумилась Тамара.
- Тами, ты хоть раз видела, чтобы я отступала? – изогнула бровь, снисходительно глянув на подругу.
- Мне кажется, ничего не выйдет.
- Спорим? Вот увидишь, президент падет к моим ногам, – я улыбнулась своим же словам.
- Хорошо, но если ты проиграешь, то отдашь мне те красные туфли, что отец привез тебе из Италии, - поставила условия Тамара.
- Эй, я их сама еще ни разу не надела! – возмутилась в ответ.
- Что, трусишь? – расплылась в улыбке подруга.
- Ладно, туфли так туфли. Но если выиграю я, то ты будешь писать за меня лекции до конца года, – я протянула ей руку, и Тамара ее пожала.
Так мы заключили пари.
- Ну, что, пошли на крышу, пока не кончился обед.
Проходя мимо Марины, которая старалась вытереть салфетками волосы, я лишь мельком на нее взглянула. Девушка выглядела такой затравленной, но она не плакала. Это достойно уважения. Как бы ни было обидно и больно, она держалась.