Мне хочется переделать ее, чтоб она стала сильнее. Сломать и собрать заново. Мне хочется, чтоб она была послушной. Или нет? Я чувствую, как она кипит внутри, как сжимает зубы, чтоб не выдать эмоции. Поливают меня холодом и безразличием. Ненавидит и хочет, но яростно подавляет желание.
Я думал, что меня это устраивает. Тогда почему сейчас хочу ее настоящую, чтоб она язвила, потому что зла, а не потому, что я требую такой реакции.
Что со мной? Слишком много мыслей о ней. Как хочется кого-то убить, а потом взять её. Отпустить себя полностью и надеяться, что утром она будет жива. Хочется, чтоб она убивали со мной, видела мою тьму, что наслаждалась кровью и болью поверженных мной врагов. Чтоб стояла рядом, убивала рядом. Чтоб отпустила себя. Я чувствовал в ней кусочек той же темноты, что составляла меня. Но эта часть была столь мала, и пряталась так хорошо, что выходила на поверхность только во время секса. Слишком человечна для этого мира, чтоб выжить в нем. Она просто слишком человек.
Глупая, маленькая девочка. Возможно, стоит ее убрать дальше от себя? Запереть в академии, отправить на край света? Выдать замуж?
Столько всего навалилось. Ардо, которых я не мог найти, что очень странно. Явно, что их скрывает император и его маги либо они мертвы. Слишком сложная игра. Кто им руководит? Неужели один из своих. Зачем?
И Блейз. Действительно очень талантливая. Опасно выпускать ее из виду.
В висках начало ломить впервые за добрую сотню лет. Люди. Ненавижу людей. Всех. Разве что……кроме одной показательно ледяной дурочки. Та, что сейчас спит, забавная. Нужно лишь растормошить ее. А для чего-я подумаю позже.
глава 45
Я попала в День Сурка. Каждый долбанный день одно и то же. Завтрак-библиотека-сборы на очередное мероприятие-само меропииятие-сон. И так по кругу. Нет перерывов, нет остановок, одна и та же маска ежечасно. И это длилось на протяжении почти целого месяца.
Я уже потерялась во времени и сотне, а может, и тысячи лиц, с которыми успела повстречаться. А он все продолжал меня знакомить, таскать на приемы, благотворительные вечера, балы. Надоело. Накипело. Держать себя в руках, держать эмоции и лицо. Я, твою мать, не каменная. А между тем, это все не прекращалось. И я поняла, почему он так холоден, так циничен и замкнут.
Деонн был сломан. Видимо, он сам не понимал, на сколько ужасно жить вот так. Скрывать себя, ненавидеть весь мир, а не только людей. И разве могли деньги, связи, полчища баб заменить нормальное человеческое счастье говорить так, как хочется, делать что-то безрассудное и глупое, а потом сожалеть. Не то, чтоб я была профи в данном вопросе. Но с удивлением я стала замечать в нем себя. Ту себя, что жила на земле, что играла роль, лишь бы не пустить в свою жизнь чужих людей и не допустить хоть какого-то сближения. Я даже кота не заходила, боясь привязаться и быть зависимой от его встреч меня на пороге, когда я приду домой.
И ведь у нас обоих было хорошо развито чувство ответственности за тех, кто нам подчиняется. Тогда почему мы так боялись привязанности? Могу поспорить, что у него очень мало друзей, если они есть. И это при том, насколько много он знал людей….нелюдей, архов.
Да, за это время я познакомилась с несколькими. Гленн вер Сойтиг и его супруга Дарин были первыми. Она была великолепна: высокая, статная, фигуристая. Длинные волосы, густые, медного оттенка и желтые кошачьи глаза. И он, каким мне помнился по клубу. Они были великолепной парой, притягивающей внимание всех окружающих, чем безбожно пользовались.
-Деонн.-мой слух ласкал мягкий грудной голос.-Не познакомишь нас?
- Блейз вер Трай, моя подопечная.-коротко ответил он.
- Очень приятно.-добавила я, рассматривая ее.
- Мне то же. А с моим мужем вы уже, говорят, знакомы. Гленн!-позвала она.
И не было в ее речи даже намека на ревность или обиду. Обычное любопытство к чему-то новому, не более того. Он тоже изучал меня с интересом.
- Вы даже красивее, чем запомнились мне.-сказал, обнимая ее за талию.
- Спасибо. -как жаль, что я совершенно не умею краснеть, это было бы сейчас кстати, чтоб спрятаться от скромности за волосами или спиной Деонна.
Но все это лишь мечты. Мне нельзя показывать страх и стеснение. Каждый в этом, или в любом другом зале, волк или шакал, что готов растерзать жертву при малейшем намеке на одно из чувств.