- Простите, - пискнула я, заливаясь краской неловкости и стыда. Хорошо, что волосы длинные, и могут скрыть мое смятение и неровное дыхание от учащенного сердцебиения...
Вот так начался мой десятый класс. Едва переступив порог школы, моя жизнь развернулась на триста шестьдесят градусов. И все почему? Потому что один умник с глянцевой внешностью замыслил поиздеваться надо мной, решив без моего на то согласия, стать новым напарником. Компаньоном. Соседом. Из-за которого вся женская половина нашего нового класса теперь косилась на меня с завистью, а мужская с праздным любопытством. И если быть совсем откровенной, я меньше всего желала выделяться. А с Ильей подобное вряд ли получится...
К тому же, еще одним отрицательным бонусом от такого соседства стала явная неприязнь «принцессы» к моей весьма скромной персоне. Уж не в курсе, что ее останавливало от «жесткой» мести, но кроме колких шуток, она не позволяла себе ничего лишнего, хотя и могла. Например, натравить на меня своих фрейлин... Но нет. Все ограничивалось словесной перепалкой.
Было смешно наблюдать за ней со стороны. Ну, лично мне.
Я поражалась ее умению ловко менять маски, и отточенному до зубов лицемерию... Потому что стоило нам остаться наедине, она мгновенно превращалась в кровожадную дьяволицу, готовую разорвать меня на части, но едва на горизонте появлялся Саломатин, срабатывал некий выключатель, который зажигал нимб над ее крашенной головой.
Аня, узнав о таком, сначала побелела, потом отошла и сообщила, что мне крайне не повезло.
- От девчонок слышала, что она издевается над Совушкиной. Причем, всю грязную работу делает чужими руками. То одежду ей нарочно испачкают, то тетради сожгут в мусорке, то поливают грязью и разносят сплетни. Она же в твоем классе, разве не знаешь? - спросила Аня, когда мы встретились возле нашей булочной.
- Нет, - ответила я, нахмурившись. Пыталась вспомнить о ком идет речь. - Эта та рыжая?
- Да, - подтвердила Аня, кивнув головой. - Она самая. И размазать бы гадину за ее выходки, да только у нее денег куры не клюют, и учителя на все смотрят сквозь пальцы!
Так и было, как говорила Аня.
Девушка, над которой измывались и подшучивали, была из бедной семьи. Едва я посмотрела на нее, и сразу стало понятно, почему «принцесса» взялась за нее.
Она сильно выделялась на фоне лощенных парней и девчонок, одетых как под копирку, в школьную форму темно-синего цвета. Старый застиранный свитер, юбка молодости моей мамы, брекеты, очки. Она была серым мышонком. Серым и слишком тихим, чтобы хоть как-то ответить гремучей змее, которая вот-вот ее проглотит.
Я вспомнила, что Аня как-то упоминала о старшекласснице, родители которой не могут купить своей дочери нормальную школьную форму, потому что у них семья из семи человек, и денег едва хватает даже на хлеб, поэтому директриса официально разрешила ей ходить в произвольной форме. Но, естественно, я пропустила информацию мимо ушей. У самой проблем выше крыши, чтобы обращать внимание еще и на чужие.
Однако, после ее рассказа, девушка напрочь засела в моей голове, и когда мы виделись в школе, стала чаще на нее смотреть.
Мне было жаль ее. Искренне. И каждый раз, замечая рыжую макушку в груди что-то сжималось, а руки холодели.
Я не представляла какого это, когда в тебя тыкают пальцем и обзывают «нищебродкой». Небольшой факт, но большинство из учащихся в этой школе понятия не имеют, что значит жить впроголодь, потому что здесь «элитное заведение» и абы кого не берут. Тогда, спросите вы, как она сюда попала? Все до элементарного просто, ее мать работает в школе уборщицей, вот и попросила о благосклонности директрису. Уж не в курсе, какими способами она убедила эту стальную и холодную женщину, дать добро, но факт на лицо. И Совушкина теперь, благодаря ее милости, стала изгоем и посмешищем всего класса...
Может мне и не было бы до нее никакого дела, если бы она не маячила перед глазами слишком часто. А как-то раз, мы столкнулись в туалете, и по ее опухшему лицу я поняла, что девушка плакала. И плакала долго...
Не нужно обладать даром предвидения, чтобы узнать, кто здесь постарался. Звук расстегивающейся молнии пробежал по просторному помещению.
- Что они сделали? - спросила я, протягивая сухие бумажные салфетки, которые носила с собой из-за хронического синусита. Можно было, конечно, оторвать туалетную бумагу, но я слишком брезгливая.
Девушка отрицательно закачала головой, с благодарностью принимая платок, а я нахмурилась. Что-то не так. Где ее вещи? Что за разводы на полу?
Через минуту все стало ясно, едва она повернулась ко мне спиной.