Белый Hunday Solaris шурша не убранными дворником осенними листьями выехал со двора и направился в сторону Тверского бульвара, где она училась по специальности литературный работник. В отличии от Вики, она хотела стать писателем. Подруга была более приземленной и прагматичной и пошла на перевод художественного текста.
Внутри института, Аня раставалсь с Викторией до обеда. В аудитории для нее привычно грел место худощавый друг Боря. В пластиковой оправе с толстыми линзами он походил на ботаника. Впрочем, им он и был. Он ходил с вечно засаленными волосами. Слипшиеся пряди падали на лоб и прикрывали красные прыщи, которые он каждое утро нещадно давил. В перерывах между парами Борька скрывался в мужском туалете и продолжал давить свои угри. Об этом можно было догадаться по свежим капелькам крови алевшим у него на лбу.
Борис сочинял неплохие стихи. Весь курс об этом знал и забыть об этом поэт никому не давал. Все время подсовывал файлики с распечатанными листами с стихотворными строками. Одногруппники прятали файлы в сумки, но никогда их читали. Отмахивались: "Потом". Не оцененный поэт понурив голову возвращался на место и был похож на щенка промокшего под дождем. Ане было жаль Бориса. И стихи читать она любила. Тем более, качественные. А Боря писал хорошо. Она садилась рядом и разбирала по строчкам его поэзию. Поэт был счастлив и в благодарность, занимал для них лучшие места в аудитории и давал списывать лекции, которые Аня пропускала. Не редко она заглянув всего на секундочку в свои соцсети, застревала там на добрую половину лекции. Тогда Анна получала легкий тычок в бок. Боря кивал на свою тетрадь и придвигался к ней ближе, чтобы та могла списать то, что пропустила.
Аня писала фанфики. Писала и публиковала в литературной группе в Фейсбук и дублировала на своей странице. Она уже насобирала пару сотен поклонников своих творений Фикбуке и к утру там собиралось немало комментариев. Каждый хотелось прочитать и на все ответить. А на это уходило много времени.
— Как продвигается твоя работа над фанфиком по Гарри Поттеру? — то ли в благодарность за Анин интерес к его стихам, то ли на самом деле было интересно ее творчество, Борис следил за работой над рукописью.
— Ночью дописала первую главу, — не без гордости поделилась Аня.
— Скинь, я почитаю, — Боря провел ладонью по засаленным волосам. Заметив его жест, Анюта поморщилась. — Кстати, смотрел вчера шоу твоей матери "Будни селебрити". Она у тебя такая красивая и отлично сохранилась. Глядя на неё ни за что не скажешь, что у неё такая взрослая жизнь. Она больше похожа на старшую сестру, а не на мать. Уверен, если вы вдвоем пойдёте в ночной клуб — никто не догадается, что вы мать и дочь.
— Угу, — ответила она уткнувшись в тетрадь с лекциями.
Обсуждать мать Анна не любила. Знала наперечёт всех ее ухажеров. Сейчас, например, мать крутила роман с одним известным певцом российской эстрады. Марго была уверена, что у них всё серьёзно, но тот не спешил с предложением, несмотря на двухлетнюю связь. Анна догадывалась почему. Пару раз сталкивалась с ним в популярном ночном клубе с малолетними эскортницами. Те были даже моложе Ани. Матери, она конечно, не рассказала. Та должна была догадываться сама, но, похоже, влюбленность ослепляет.
Анна передёрнула плечами, отгоняя от себя мысли о матери и этом вечно играющем роль подростка сухощавым дрищом Виктором Зеланом.
— Доброе утро! — в аудиторию вошел преподаватель курса стиха и прозы. Он шлепнул коричневый из изрядно потертой кожи портфель о кафедру и потирая ладони посмотрел на собравшихся студентов.
— Какие планы на вечер? — Вика отрезала столовым ножом кусочек котлеты по-киевски, отправила в рот и с наслаждением начала пережевывать.
— Готовиться к предстоящему семинару, — пожала плечами Анна, пытаясь распилить говяжью отбивную.
Во время большого перерыва между лекциями, подруги обычно встречались в институтской столовой и обедали вместе.
От стойки выдачи блюд отошёл Борис и подслеповато щурясь, искал место где бы сесть. Он заметил Анну, но прошёл мимо. Когда она обедала с Викторией, Борис предпочитал не подсаживаться за их столик. Вика недолюбливала Борю. И не понимала их дружбы с Анной. Всегда его троллила и старалась поддеть.
— Вон, твой ботан пошёл, — заметила Бориса Виктория. — И чего ты возишься с ним? Непризнанный поэт.
— Прекрати, — не отрываясь от отбивной попыталась остановить подругу Анна, — не начинай.
— Ты только посмотри на него, — не думала останавливаться Вика, — голубая рубашка, серые, какого-то мышиного цвета брюки, под стать его волос. Они мне напоминают мокрую мышь, фу. И этот галстук-бабочка. И эти очки в старомодной оправе... Он что, под Бродского косит?