Жены олигархов, которым Катя так завидовала, теперь стали ее подругами.
Спустя год совместной жизни муж потребовал сына. И он получил Даню. Но возиться с сыном Екатерина не любила — светские рауты оказались важнее. На помощь пришла нанятая мужем няня. Мальчик рос в огромном доме, окруженный прислугой. Получал все, что хотел. Кроме родительского внимания. Мать с отцом он видел лишь по утрам, каждого уткнувшегося носом в свои интересы. Мать вечно изучала журналы, отец читал стопку газет, позже заменил их айпадом. Последняя модель смартфона и соцсети пришли на смену модным журналам Екатерины Эвольдовны.
Шли годы. Мать не молодела. Отец все реже ездил с семьей на отдых, прикрываясь большим количеством работы. Позже Арсентий отправлял жену в сыном на Мальдивы на целое лето, а сам оставался в Москве. Но это не точно. Супруга отдыхала на островах с подругами — такими же женами политиков и олигархов. Они проводили дни и вечера за обсуждениями своих мужей, жалуясь на отсутствие их внимания и обмениваясь опасениями, что не ровен час их заменят на более молодых, беспринципных и дерзких девиц, понаехавших в Москву из всяких провинций. До Екатерины доходили слухи, что муж летал на супер-джетах в Европу с молоденькими девочками, пока она томилась в заточении на Мальдивах, но делала вид, что ничего не замечает, избегая скандалов. Но недовольство поведением мужа внутри все же росло. Семья обединялась в конце лета, перед началом школьных занятий Дани. Арсентий в первое время вел себя холодно и отстраненно, привыкая заново к семейству.
Когда Екатерине Эвольдовне исполнилось тридцать шесть, муж перестал скрываться. Теперь он в открытую разъезжал по Москве со своей двадцатилетней любовницей, а жену на приемы брать почти перестал. Такого пренебрежения к себе она стерпеть не могла. Закатила Арсентию скандал, одарив звонкой пощечиной. Униженный рукоприкладством муж, терпеть не стал.
— Тебе что-то не нравится? Дверь там! — Он указал длинным тонким, подернутым морщинами пальцем на входную дверь.
— Вот и уйду! И сына заберу! — Выкрикнула разъяренная, раскрасневшаяся супруга и собралась, было пойти собрать вещи.
— Ошибаешься, — холодным, с примесью змеиного яда голосом охладил ее пыл супруг, — сына ты не заберешь. Куда ты его отведешь? В однушку в Царицыно? Ни один суд ты не выиграешь. Даниил останется у меня. И вещей ты никаких не заберешь. Разве, что пару тряпок, в обнимку с которыми ты будешь зарастать плесенью в обнимку с твоей матерью. Такой же неудачницей как и ты. Да и папаша твой был тоже неудачником. Умер на третьей попытке защитить докторскую. Семейка неудачников. Ну, иди же, иди. Что встала? Я приведу Дане новую мать. Моложе, красивее и образованней чем ты. Моя Натали, в отличие от тебя МГИМО закончила. Сама! Никто ей красный диплом не покупал. Не то, что некоторым.
Холодный душ из потока мужниных слов отрезвил ее. Уйти с пустыми руками, без сына — главным средством манипуляции она не могла. Слезы, ярость, обида, бессилие душили Екатерину Эвольдовну. Собравшись твердым комом в горле, накопленные за годы супружеской жизни, вырвались наружу. В тот вечер она высказала Арсентию все, что думала о нем, с каждым вырвавшимся словом, все больше и больше наполняясь ненавистью. Муж в долгу не остался. Тайна, которую он хранил с момента знакомства, увидела свет и хлестким кнутом стегнула Екатерину по лицу:
— Ты такая неудачница, что даже жалкий конкурс мисс Москва не смогла выиграть. А знаешь почему ты не получила корону? Да потому что я так решил! Это я сказал, чтобы тебя ограничили третьим местом, чтобы ты целку свою сохранила для меня, а не для какого-то там халдея. Уже тогда я управлял твоей жизнью. Я всегда управлял тобой. Вот и сейчас...
Сердце Екатерины похолодело. Она схватилась руками за горло, но не смогла проронить ни слова. Не сдерживая больше рыданий она рухнула на диван и дала слезам волю. Где-то там, в самом дальнем уголке Катиной души погас последний тлеющий уголек любви и уважения к мужу.
На втором этаже, в своей комнате, распластавшийся на полу, давился слезами четырнадцатилетний Даня. Он слышал каждое слово, вырвавшееся из драконьих ртов родителей. В тот день подросток возненавидел отца. Он не мог простить унижения и обиды матери.
— Я тебе отомщу. Подожди, вырасту и отомщу, — шептал Даниил уткнувшись в паркетную доску.
Брак Екатерины Эвольдовны и Аресентия Анатольевича не распался. Мать научилась мириться с изменами мужа, и даже, в какой-то степени прощать. Арсентий же отца не простил. И по-своему отомстил.